Persona grata: Ігор Соляник

ВЕД: 11:20 на студійному годиннику, субота, я, ведуча Інна Якобенко, вітаю всіх, хто зараз із нами на радіостанції «Ваша хвиля» у проекті «Персона грата». Проекті, в якому ми зустрічаємося з відомими людьми, або людьми, які нас з якогось приводу зацікавили. Я роблю зараз таку преамбулу, бо саме такий гість сьогодні у нас у студії. Людина, про яку не можна сказати, що він медійний і відомий, про нього пишуть газети чи розповідає телебачення і радіо, але за хвилину ви зрозумієте, чому сьогодні я захотіла говорити саме з цим гостем — Ігор Володимирович Соляник. Доброго ранку вам!

СОЛЯНИК: Здравствуйте!

ВЕД: Останнім часом стало дуже модним таке поняття як дауншифтінг: це коли люди, які займали певну соціальну позицію, якийсь щабель у бізнесі, в творчості і т.д., свідомо змінюють свій формат існування (для оточуючих — опускаються на щабель, два, три і полегшують таким чином своє життя). Вони підміняють усталені речі, звичні, іншими і тим самим змінюють стиль свого життя. Це завжди вибір між, з одного боку, прибутками і стресами, а з іншого — душевним комфортом за меншу винагороду. У кожного є різні причини для цього. Я штрихпунктирно поясню нашим слухачам (і надалі — читачам сайту «Полтавщина»), чим ви займалися раніше, для того, щоб зрозуміти, чому я вважаю вас дауншифтером.

СОЛЯНИК: Да, пожалуйста.

ВЕД: 15 років ви не жили в Полтаві, хоча ви полтавець, але цей час ви провели в Москві, Сибіру, Середній Азії, на Кавказі, займалися різними видами бізнесу, різною діяльністю. Але особисто мене, як журналіста, зацікавило те, що у вашому «життєвому активі» було й видання глянцевого журналу для бізнес-вумен «Деловая леди».

СОЛЯНИК: Да, именно так.

ВЕД: Це все відбувалося в Москві, але до того, як вам прийшла на думку ідея займатися ще й цим, у вас були інші сфери докладання ваших зусиль. Які?

СОЛЯНИК: Коммунальным бизнесом занимался, торговля, в общем, много разного всего было, а потом еще и журнал.

ВЕД: До певного віку ви прожили в Полтаві, чим ви займалися, перш ніж потрапили в Москву?

СОЛЯНИК: Ну, наверно, как и все, сначала в школе учился, затем в техникуме учился, затем работал.

ВЕД: Але в технікум ви також потрапили ситуативно?

СОЛЯНИК: Да, да, ну это чтобы не вдаваться в подробности, как это раньше было: диплом получили ради самого диплома. Это так случилось и у меня, т. е., это сельхозтехникум наш Полтавский, где замечательный коллектив и все, но как говорится, я вырос на асфальте, это не мое.

ВЕД: Втім, вирісши на асфальті, спочатку ви спробували перебратися на воду…

СОЛЯНИК: Да, да, да, я изначально поступал в Киевскую мореходку, как раз 1986 году, когда все знают, Чернобыль взорвался, радиацию ж не видно и, соответственно, люди все молодые: то, чего не видно, того и бояться не стоит. Пренебрегали всеми нормами защиты. И, когда я приехал в Полтаву, мне отец помог дойти домой еле-еле, соответственно, там ни о какой учебе и речь не могла идти, забрали документы — и куда пойти? Да куда-нибудь! Так я оказался в сельхозтехникуме.

ВЕД: Але на той час ваші батьки не жили в Полтаві, нікому було вас контролювати.

СОЛЯНИК: Когда я уже поступил в техникум, они уехали, как тогда многие ездили на Север. У нас в Полтаве нефтегазовые организации находятся и очень многие полтавчане, наверное, я думаю, в каждой семье есть или родственники, или близкий знакомый, у которого кто-то жил в Сургуте, в Тюмени, кто в Ноябрьске и т. д. Соответственно, точно так же мои родители уехали, когда у меня как раз, в общем то, был такой переходный возраст.

ВЕД: Але ваш перехідний вік ще й припав на буремні 90-ті, коли все водночас розпалось і важко було визначити для себе якісь орієнтири. Куди рухатися, що буде завтра? Люди ситуативно приймали рішення сьогоднішнього дня. Але оскільки, здається мені, ви по життю — дуже активний персонаж, то почали рухатися в багатьох напрямках одночасно…

СОЛЯНИК: Здесь все гораздо проще. Я считаю, что главное, чтобы внутри тебя ничего не распалось. Вот когда внутри ничего не распадается, тогда человек обязательно найдет себе применение. Так же, как и в кризис. Кризис, он у кого? У того, кто не хочет ничего делать. Потому и кризис.

ВЕД: Тобто, це ваше абсолютне переконання?

СОЛЯНИК: Конечно! Главное, чтобы в мозгах у человека не было кризиса и все сразу найдется. К началу 90-х я был еще в Полтаве, тоже в разных сферах себя пробовал. Что-то получалось, что-то не очень, но, в общем, так оказалось, что нужно было уехать в другой город. Путь лежал через Москву. И, выйдя в Москве, там я и остался.

ВЕД: Хоча їхали на Пітер…

СОЛЯНИК: Ну да, я в Питер ехал. У меня было рекомендательное письмо, но не доехал. Так и остался на 15 лет, так до сих пор и не доехал.

ВЕД: Але ті 15 років ви не були прив’язані тільки до Москви, але і помоталися по Середній Азії, Кавказу, Сибіру, у вас скрізь були бізнес-інтереси.

СОЛЯНИК: Да, можно сказать и так.

ВЕД: Втім серед розмаїття різних напрямків бізнесу в Москві в один прекрасний момент ви вирішили, що у вашому житті не вистачає «глянцю». Чому саме для бізнес-вумен ви вирішили робити журнал?

СОЛЯНИК: Здесь как раз все очень просто. Я изначально хотел сделать статистическое издание. Почему? Потому, что на рынке СМИ просто нет таких популярніх изданий. Хотел сначала просто сделать это, но любое издание должно кем-то финансироваться. Соответственно, поскольку его финансировать должен был я, должна быть какая-то отдача. Я не могу работать постоянно в убыток, соответственно, кто будет рекламироваться в издании таком? Потому, что прибыль в таких проектах, в основном, идет с рекламы. Поэтому пришлось, соответственно, выбрать направление, т. е., найти компромиссное направление, в котором уже потом можно было бы развивать тему, интересную мне. Какое направление самое интересное? Ну, это женская тема. Кто самый главный покупатель на рынке? Женщина, все для женщины!

ВЕД: Перш, ніж визначитися із тематикою вашого журналу, ви робили якийсь моніторинг, зверталися до спеціалістів, вони вивчали ринок глянцю і сказали, що це найперспективніший напрямок?

СОЛЯНИК: Да, безусловно. С самого начала у меня была сотрудница по изучению рынка, она, в общем то, и натолкнула меня именно на эту тему. У нее было очень много знакомых в этой среде, людей, которые были бы интересны для нашего издания, потому что, допустим, интервью с любым человеком серьезного уровня, оно очень дорого стоит, очень дорого стоит. Либо по близким, как говорится, рекомендациям и т. д. Потому выбрали это направление.

ВЕД: Але так склалося, що зараз цього журналу немає в природі, він видавався 5 років тому, так? Вийшло кілька номерів, але після першого вам довелося помахати ручкою усій редакційній колегії, всім, хто доклав рук до того номера, який вам не сподобався.

СОЛЯНИК: Это бич, скажем, постсоветского пространства, это не только в СМИ, не только… ну это в любой профессии, да, т. е. встречаются непрофессионалы, которые очень хорошо могут представить из себя хорошего человека, но хороший человек — это не профессия, как известно. Ко мне попали люди, которые умели верстать, корректировать тексты, писать и т. д. Но, поскольку я сам не специалист, то на поверку оказалось, что верстают они далеко не лучше всех, а главный редактор, которая была, материал брала просто тупо из интернета, перешлепывала, извините за просторечие. В результате оказался совершенно непрофессиональный журнал на очень дорогой бумаге, заказанный в хорошей типографии.

ВЕД: І з другого номера ви вирішили уже професійно підійти до підбору редколегії…

СОЛЯНИК: Да.

ВЕД: І оголосили кастинг…

СОЛЯНИК: Да, именно все так и было.

ВЕД: Завдяки цьому у вашому журналі з’явилися прізвища досить відомих журналістів.

СОЛЯНИК: Да, это Владимир Симонов…

ВЕД: Редактор журналу «Крокодил».

СОЛЯНИК: Да, да, он был редактором журнала «Крокодил», был директором журнала «Интерполиция», был в США корреспондентом очень популярного в советские времена журнала «Ровесник». Мы дружим до сих пор, сейчас он главный редактор «Правительственного вестника Москвы». Верстальщик в моем журнале был тоже достаточно известный, Коноплянский, т. е. с составом на второй номер мне очень повезло. Есть такой журнал в России «Домовой». Дошло до того, что редакция этого «Домового» хотела полностью ко мне перейти вместе с клиентской базой рекламодателей…

ВЕД: Ви могли створити навколо себе таку творчу атмосферу, чи були дуже щедрим роботодавцем?

СОЛЯНИК: Да нет, скажем, люди такого уровня, как Владимир Симонов, его щедротами не проймешь, он, в первую очередь, сам человек адекватный и требует к себе адекватного отношения. И плюс интересная работа. Нет, тут не в щедрости дело.

ВЕД: Можливо, у вас якісь людські особливості співпали, бо ви якось сказали в розмові, що вас, насамперед, цікавить не сума грошей, а щоб вам було цікаво цією темою зайнятися, зануритися в неї, розвиватися в ній…

СОЛЯНИК: Это безусловно, ведь как говорят, кто много зарабатывает? Да тот, кто меньше тратит. Т. е., тот человек, которому нужно меньше, т. е., меньше всего вообще аскетам нужно, да, тот, наверное, больше всех и имеет денег. Поэтому не нужно, наверное, зацикливаться на деньгах. Если у тебя перед глазами стоят деньги, в первую очередь, когда начинаешь какой-то бизнес, то, естественно, результат будет слабый.

ВЕД: Ви займалися кількома напрямками бізнесу водночас, у вас на Ленінському проспекті був офіс…

СОЛЯНИК: Не на Ленинском, а на Ленинградском.

ВЕД: Тобто, довкола відповідний антураж, якому треба відповідати, — автомобілі, годинники, дозвілля, коло спілкування. І в один прекрасний момент ви все кидаєте і повертаєтеся до Полтави…

СОЛЯНИК: В общем да, но я хотел бы развеять миф насчет дорогих часов, автомобилей, круга общения вот этого бомондного, скажем так. Это зависит, наверное, все-таки от человека. Я придерживаюсь той точки зрения, что если у человека есть хорошая идея, ему не нужно где-то светиться, ему не нужно проводить где то, вопреки своим желаниям, время в дорогих клубах и т. д. Если есть идея, хорошая, то под нее, безусловно, найдутся и деньги, и возможности найдутся, и административные ресурсы — все найдется. Конечно же, есть проблемы. И первая из них — профессиональные кадры. Не так много людей, на которых можно положиться. Т. е., жизнь изменилась настолько круто, наверное, на миллион восемьсот градусов, да, по сравнению с тем, что было при Советском Союзе. В сознательной своей жизни я застал то время и вот это. Я могу сравнивать. И жизнь к нам пришла более технологичная, компьютеризированная и т. д. А кадры еще не готовы, т. е., в большинстве случаев — это профанация. Те, которые идут в ногу со временем, их действительно еще — единицы. Это проблема не только Полтавы, в Москве тоже. Независимо от города. Ну конечно, Москва — это мегаполис (с ближайшим Подмосковьем, городами-спутниками, которые уже превратились в один мегаполис с Москвой, там до 30 млн. населения). Конечно, если здесь я сталкиваюсь с тем, что люди 40-ка лет не пользуются интернетом, компьютером и т. д., то в Москве те, кому за 60, по интернету даже заказывают продукты домой. Т. е., я не говорю, что все, но многие, многие это делают. Лекарства, продукты, другие покупки. Там немножко побыстрее время течет. Вот она, машина времени, которую изобретать не надо.

ВЕД: Коли людина спілкується на якомусь певному рівні, вона повинна, як то кажуть, «разговаривать на языке целевой аудитории». Вам легко змінюватися, асимілювати? Ви займалися серйозним бізнесом у Москві, зараз ви займаєтеся маленьким бізнесом у Полтаві. Наскільки вам комфортно в теперішньому вашому житті? Ви вважаєте, що це те, де вам добре і далі не виношуєте жодних планів?

СОЛЯНИК: Ну, безусловно, планы есть, все есть, просто, как говорят на Востоке, нельзя взять одеяло не по размеру тела, оно должно соответствовать, поэтому, как говорится, всему свое время. Единственное хочу сказать на счет комфортности. Это зависит, наверное, не от уровня, на котором ты общаешься, а от того, какой ты есть внутри. Т. е., если внутри все в порядке, ты полноценный человек, значит, тебе будет везде комфортно. Просто могу для примера такой случай привести. Подходит ко мне торговец, буквально на днях, и говорит: «Можно прикурить?» Я говорю: «А я не курю». Он задал простой вопрос: «Почему?» Я же ему не буду рассказывать о здоровье, о душе. Т. е., я понимаю, что это его не интересует, это он не поймет. Надо с ним на его языке разговаривать, потому спрашиваю его: «Ты сколько пачек куришь в день?» Он: «Одну». «Сколько стоит пачка?» «10 рублей» «Сколько лет куришь?» «20». Говорю: «10 тысяч долларов». Он сразу все понял. Понимаете? А насчет того, что там общественное питание, просто увидел небольшую нишу, ну, занимаюсь. Это не приносит особого чего-то. Эта ниша в Украине вообще очень хорошо развита, насчет питания. Просто человек должен что-то делать. Я не умею просто сидеть на месте без дела, не умею.

ВЕД: Можливо, ще й для того, щоб ваша дочка бачила, що (чоловік — особливо) повинен весь час рухатись і щось робити, а не просто лежати на канапі?

СОЛЯНИК: Ну да, это действительно так, насчет воспитания ребенка, да, личным примером обязательно. Там, в принципе, в Москве, бизнес у меня простой, но эффективный — это вывоз снега зимой. Т. е., коммунальный бизнес обычный, очень хороший бизнес, т. е. зарабатываются хорошие деньги, но только тогда, когда выпадает снег, когда Москву заваливает снегом.

ВЕД: Как говорится, что для русского реалити-шоу, для немца — смерть. Ось вам добре, коли в Москві випадає сніг.

СОЛЯНИК: Говорят: «В Москве мороз!» Говорю: «Нет, мороз меня не интересует. Меня интересует, когда много снега».

ВЕД: Оскільки ви зайняли нішу, скажімо так, пов’язану з харчуванням, наступне запитання: чи ви самі вмієте готувати?

СОЛЯНИК: Ну это, наверное, было первым, почему я этим занялся. Потому что я сам хорошо умею готовить, ну, по крайней мере, так говорят. Я не знаю, хорошо или нет…

ВЕД: Вы на лесть падки? Ви вірите в усе, що вам говорять?

СОЛЯНИК: Такой пример. У меня есть профессиональный повар. Но когда заходит клиент и говорит: «А сделайте мне, пожалуйста, то и то, только, пожалуйста, пусть мужчина сделает». Просто пробовали мое блюдо и блюдо моего главного повара и просят, чтобы сделал я. Человек отвечает своими деньгами за свою лесть. Значит, это не лесть.

ВЕД: У вас є якісь плани, перспективи, мрії, до яких хочеться тягнутися? Своє майбутнє ви з якою сферою пов’язуєте? Ви досить молода ще людина і, мабуть, якісь глобальні плани все-одно десь в душі тримаєте? В якому напрямі хочете рухатись?

СОЛЯНИК: В каком направлении? Ну, это сказать, конечно, очень сложно. Как у цыгана спрашивают: «Какая цель, куда ты едешь?» Он говорит: «Моя цель — дорога». Вот у меня, наверное, так же. Вырастить ребенка, выучить, чтоб здоровой была, воспитанной, все понимала, а дальше — уже куда кривая нашей действительности заведет. Посмотрим, пока не знаю.

ВЕД: Які цінності, привиті вам в дитинстві батьками, з роками не змінились, і які ви зараз намагаєтесь передати своїй доньці?

СОЛЯНИК: Вы знаете, я об этом не задумывался, наверное, на инстинктивном уровне происходит. То, что родителями закладывалось, естественно, я ж не буду в ребенка закладывать то, что закладывалось соседскому мальчику, правильно? В первую очередь, наверное, открытость, честность, то, что человек должен все делать сам. Даже вот в каком-то фильме американском говорится: «Если хочешь сделать что-нибудь хорошо, сделай сам». Т. е., вот это вот закладывалось с детства, конечно же. Т. е., в ребенка то же самое, в принципе, закладываешь, чтобы, в первую очередь, она была честная. Говорю: «Если ты начинаешь играть, значит, ты уже не полноценный человек». Полноценный человек хвостом не виляет, не играет, он в открытую может сказать все, что думает, все, что хочет. Т. е., в первую очередь, — это честность, открытость, не мешать никому жить. Это самое главное. И всего добиваться своим трудом.

ВЕД: Ігоре, ви зовсім не надовго занурились у світ ЗМІ із своїм глянцевим проектом.

СОЛЯНИК: Ну да, да.

ВЕД: Звідки взагалі виникла ця ідея. Ви займалися різними бізнесами, і тут раз — поліграфія, реклама, глянцевий часопис і т.д. Що вас спонукало до цього, що це було?

СОЛЯНИК: Вы знаете, здесь, наверное, несколько факторов сразу сработало. Изначально я, в принципе, действительно хотел этим заниматься. Т. е., бывает всегда в бизнесе какой-то вакуум, т. е., если есть профессия бизнесмен, значит, в ней обязательно бывают моменты с вакуумом каким-то. Заканчивается какой-то проект, начинается новый. Т. е., я не привязываюсь никогда к бизнесу, который, допустим, развивается в одном направлении. Допустим, какая-нибудь там мастерская, потом цех, потом завод, мне этот бизнес не интересен. Мне интересен проект какой то, от начала до конца я его организую, вплоть до того, что я его изобретаю, довожу до конца — и он закончен. Дальше идет какой-то новый проект. Хорошо, когда один еще заканчивается, а другой уже наработан и начинается. Но бывает вакуум между проектами. И вот начинаешь ходить, смотреть, как говорится, по улицам, может, какая идея возникнет. Но был у меня друг, друг, у которого уже было 2 своих журнала, причем, достаточно раскрученных, серьезных, и он их начинал, самое интересное, с одолженных 25 тысяч долларов… И он очень-очень этим гордился. Говорил, вот можно сделать все, там ресторан, завод, пароход, а вот журнал — это бомонд, бомонд. И я говорю: «Ну вот посмотришь, я сделаю." Я сделал, в общем то, журнал. Это не было даже на спор, просто он подтолкнул, да, вот как в бильярде катится шарик, а вторые его просто подбивают в лузу, здесь… т. е., идея, она была-была-была, вот, и друг мой, он добил мою идею. Я думаю: все, сколько можно тянуть, с завтрашнего дня начинаю. И начал, конечно же, да, он мне азарта поддал, это здорово, да, если бы не он, может бать, это длилось еще год, а может быть, эта идея и не была бы реализована. И, конечно же, мне хотелось просто, я человек не соревновательный, я всегда соревнуюсь с самим собой, но не с другими. Но в этом случае, поскольку это мой близкий друг был, мне очень хотелось подначить еще, понимаете. Он там в выставках еще участвует, у него друг — хозяин типографии есть и он, мол, давай у меня печататься. А тот говорит: «Да нет, нет, у меня такое серьезное издание, я в Финляндии печатаюсь». Куда, чтобы у нас печататься и все такое.

ВЕД: Не царское это дело…

СОЛЯНИК: Да, да, да, и мне вот захотелось доказать, я специально у его друга напечатал журнал и доказал, что у меня качество лучше, чем финское, вот. И, как говорится, продемонстрировал, в чем даже преимущество. Ведь он, чтобы забрать с таможни свой груз, он еще 20% должен заплатить НДС, а я как посчитал эту цифру, он чуть с ума не сошел.

ВЕД: У вас по життю були ще і інші досвіди спілкування зі ЗМІ, я маю на увазі вашу участь у проекті «К барьеру» Соловйова, куди ви випадково потрапили. Втім, за великим рахунком, в житті мало випадкових речей. Ви все одно в медійній сфері десь паралельно існували і на рівні підсвідомості туди прагнули.

СОЛЯНИК: Ну да, что есть, то есть. Ну, в общем, да, на уровне подсознания все-таки меня подтолкнуло, но это было, действительно, совершенно случайно, просто интересно было. Я не буду суть рассказывать, я там был просто зрителем. Интересно посмотреть изнутри, как эта вся кухня делается. Конечно, все-таки просто интересно: Останкино, как это все там происходит. Хотя у меня у самого был офис в «Фильмэкспорте», я видел много известных людей, которые озвучивали фильмы. Просто курили рядом — Владимир Конкин, погибший Сергей Бодров. В общем, многие, очень многие актеры известные, тот же Тарзан там ходил.

ВЕД: Були розчарування з приводу того, що те, що видають з цього боку екрану, коли пишуть, що це прямий ефір, наживо і т.д., насправді це — «такая большая-большая конфета»?

СОЛЯНИК: Да, если честно, ну я не знаю, просто я не привык чужие секреты выдавать, хоть я на крови не клялся, как говорил товарищ Путин, но разочарование было.

ВЕД: У вас є можливість порівнювати Росію і Україну зараз. Я розумію, що мегаполіс Москва і Полтава — це трошки різні рівні, але всеодно. Наскільки вам легко там і там працювати, де краще, де морально легше? Чи це залежить від розмірів бізнесу?

СОЛЯНИК: Вы знаете, плюсы и минусы и там, и здесь есть, просто немножко разные, да. Взять Москву, там жить тяжело, например. Почему? Вот я переехал когда в Полтаву сюда, меня удивило то, что все обочины свободны, паркуйся, где хочешь, все ездит медленно, все автомобили пропускают пешеходов. Т. е., для меня это было дико сильно, я все время останавливался, останавливался, с меня смеются друзья, мол, у нас принято останавливаться. Ну что касается бизнеса, конечно же, в Москве легче все это ведется, т. е., там нет такого, что тебе нужно, допустим, если ты не раскручиваешь бренд на века, то тебе не нужно особо фирму свою держать, хотя у меня есть свои документы, все. Т. е., есть сделка, под нее берутся документы, с лицензиями через определенных людей и проводится это все. Здесь как-то все сложно, ну не то, что все сложно, может быть, я не совсем до конца еще понял все, как здесь все происходит. Там все это как-то побыстрей…

ВЕД: Прозрачней?

СОЛЯНИК: Насчет прозрачности я бы не сказал, там тоже все очень в тумане. Вы же понимаете, что у нас очень хорошее наследство от советских времен осталось. Что там, что здесь. Да, граница есть, таможня есть, но настолько условные понятия, практически все — одно и то же.

ВЕД: Саакашвілі днями розповів, що у них, перетинаючи митницю, ти рівно за 7 хвилин отримуєш усі необхідні на вантаж документи. Ми можемо про це мріяти? Сподіватися, що незабаром, можливо і в нас…

СОЛЯНИК: Насколько я слышал, Грузия сейчас — это как маленькая Америка, т. е., у них даже отделения милиции из стекла, чтобы видели, чтотам людей не бьют.

ВЕД: На жаль, на жаль, ми мусимо уже скоро попрощатися, тому ставлю традиційнефінальне запитання. Я прошу наших гостей розповісти пристойний анекдот або улюблену притчу.

СОЛЯНИК: Пристойный анекдот? Я вообще очень много анекдотов знаю, но как-то в тупик вы меня сразу поставили. Скажите, на какую тему вы хотите анекдот.

ВЕД: Ну не знаю, хотите — общепит.

СОЛЯНИК: Общепит? Значит, стоит очередь в кассу и один посетитель столовой другому посетителю говорит (это в советские времена все происходит): «Как у вас сегодня вкусно пахнет, что за блюдо так пахнет?» «Ой, да это главный повар из дома обед принес!»

ВЕД: Я сподіваюся, що вашого закладу це не стосується…

СОЛЯНИК: Конечно же нет, у нас всегда как дома.

ВЕД: Все завжди смачно пахне. Я хочу нагадати тим, хто не з початку слухав нашу передачу, що сьогодні нашим гостем був полтавець Ігор Соляник, людина, яка змінила формат московського бізнес-існування на полтавський і поки що про це, нібито, не шкодує.

СОЛЯНИК: Да, конечно.

ВЕД: А там життя покаже. Я дякую, що ви прийшли в суботу і подарували свій час нашим слухачам. Я, ведуча Інна Якобенко, прощаюся з вами, але не прощається радіостанція «Ваша хвиля». Залишайтеся з нами!