«Persona grata»: Олена Шуліка

[Відео було видалено]

ВЕД: Вітаю вас. Перед мікрофоном Інна Якобенко і як завжди в суботу о цій порі на радіостанції «Ваша хвиля» проект «Персона грата». Проект, в який ми запрошуємо людей медійних, відомих у Полтаві в різних іпостасях, відтак, цікавих і нам, і, сподіваємося, нашим потенційним слухачам.

Поряд зі мною жінка, яка уособлює, як на мене, динаміку, рух, розквіт і поступальний хід вперед. Завжди вперед і в висоту! Олена Шуліка поряд зі мною.

Доброго ранку вам!

ШУЛІКА: Добрый день.

ВЕД: Олено Ісаківно, я навіть не знаю як правильно, наприклад, вас представляти в ефірі, щоб не упустити жодну з ваших іпостасей, регалій, сфер, в яких ви докладаєте зусиль і в яких досягли успіху. Тому представлю вас так: генеральний директор одного із відомих підприємств на Полтавщині, підприємства, яке відзначено різними міжнародними інстанціями (ми про це поговоримо ще впродовж ефіру), а ще людина, яку добре знають і в світі моди, і в світі торговельного бізнесу, зокрема, людина, в якої була мережа магазинів, які дуже любили полтавські жінки.

ШУЛІКА: Спасибо большое, мне очень приятно.

ВЕД: Олено Ісаківно, ви людина, у якої в цьому році маленький ювілей — корпоративні 15 років офіційного бізнесу, яким ви зараз займаєтесь. А що було до цього? Я хочу, щоб ви розповіли нашим слухачам про свою сім’ю, про своє коріння, витоки і звідки ви така цілеспрямована взялися?

ШУЛІКА: У нас была обыкновенная советская семья, абсолютно советское детство и стандартные условия, в которых, мне кажется, выросло 99,9% моих сверстников. Мама учительница, папа — инженер, две сестры, двухкомнатная «хрущевка», 5 метров кухни, 1,5 метра коридора.

ВЕД: Це все в Полтаві?

ШУЛІКА: Да, школа, комсомолия, перед ней — пионерия. Потом учеба в техникуме, потом — в институте. Ничего того, что отличалось бы от жизни тех людей, которые выросли вместе со мной.

ВЕД: Колись, свого часу, ви на прес-конференції з приводу відкриття чергового вашого магазину пояснили, що саме магазини з тканинами, фурнітурою, з усім тим, із чого можна створити прекрасне, вони не випадково у вашому житті з’явилися. Тому, що навіть за мінімуму матеріального був максимум фантазії, мама завжди могла зробити в вас з сестрою ляльок (при цьому маючи мінімальні матеріальні ресурси).

ШУЛІКА: У вас очень хорошая память. Действительно, когда мы росли, у наших мам было очень мало возможностей одевать своих детей, особенно девочек, модно, красиво, ярко, нарядно, потому, что это были советские женщины, они работали в советских учреждениях, получали небольшую зарплату и имели ограниченный выбор в магазинах. Мама, действительно, покупала нитки, в тот период продавали нитки из Лубенского одеяльного завода, мама вязала, мама перешивала, мама умела крючком довязать воротничок, мама умела перешить.

И в общем-то, в меру своих ограниченных возможностей (маме очень хотелось одевать нас с сестрой красиво), она делала это замечательно. И я ей очень благодатна, потому что чувство стиля и желания быть красивым, наверное, это то, что каждая мама должна передать своей дочери, и это очень замечательное чувство. Мне кажется, что сегодня наши дети разбалованы изобилием торговых марок, часто меняющимися коллекциями, какими-то готовыми уже предложенными вариантами. Т.е. ограничивается фантазия, что уменьшает удовольствие и убивает индивидуальность.

ВЕД: Погоджуюсь абсолютно стовідсотково. Отже, ви закінчили школу, технікум, вуз — це наш кооперативний інститут?

ШУЛІКА: Да.

ВЕД: За якою спеціальністю?

ШУЛІКА: Управление в торговле и в общественном питании.

ВЕД: І куди ви пішли працювати?

ШУЛІКА: Ну, сначала я пошла работать мамой, я родила свою старшую дочь и, безусловно, немножко поработав мамой, начала свой профессиональный путь. Он был довольно таки интересен, я работала и старшим товароведом в Красноярском крае — это был Новосибирский военторг. Я работала и товароведом торгово-закупочного кооператива, я работала товароведом в комиссионном магазине, завторгом в Кротенковском сельпо. Это был очень интересный период в моей жизни. У меня была длинная коса и я каждый день пешком ходила по 6 километров до Кротенок, потому что, будучи городской жительницей, работая завторгом сельпо, я имела много сел — это Тахтаулово, Жуки, Кротенки, Терновщина, Патлаивка, Яценова Слобидка, Петривка, — в общем-то, довольно таки большой куст, нужно было всех объехать, у меня было 14 магазинов. Было очень интересно!

ВЕД: Я хочу відлистати все-таки вашу біографію назад і зупинитися на кілька хвилин на періоді «красноярском, не жарком». Свого часу ви дуже дзвінко, щемко описали цей свій період. Ви розповіли, наскільки вам, хай там і не розбалуваній, але міській дівчинці, з благополучної сім’ї, де батьки старались турбуватися про своїх дітей, було непросто. Ви вийшла заміж за курсанта, за офіцера і поїхали, як декабристська дружина, за ним туди, у холодні краї. Як вам там жилося?

ШУЛІКА: Вы знаете, молодость есть молодость. Первая любовь — она очень красивая и у меня никогда не стояло вопроса Красноярский край или Крымский полуостров. Т.е. идешь за любовью, за эмоциями, за чувствами и пока эмоции, чувства есть, то хорошо и в Красноярском крае, когда они уходят — плохо и на Канарах.

ВЕД: Шлюб розпався саме там?

ШУЛІКА: Да, я уехала с дочерью, я вернулась в Полтаву.

ВЕД: Ви залишились з дитиною на руках, з отакою роботою, на яку щодня треба було ходити за 6 км...

ШУЛІКА: Мне очень помогли родители, я очень им благодарна, потому что моя мама, мой папа они очень много сделали для того, чтобы у меня была возможность профессионально развиваться. Я могла спокойно ездить в командировки, я могла спокойно посвящать себя работе. Для меня всегда был важен результат. Я знала, что дома не только комфортно и уютно моему ребенку, но и в любой момент, когда я вернусь, то...

ВЕД: Чашку чаю гарячого, принаймні, буде кому запропонувати.

ШУЛІКА: И даже жареных котлет.

ВЕД: Олено Ісаківно, але пройшов якийсь час, наступили буремні 90-ті, треба було, мабуть, обирати: або я працюю на когось, за кимось, в якісь певній системі, або я вибудовую щось своє. Хто дав той перший поштовх розуміння, що ви можете, потягнете і варто вам починати щось своє?

ШУЛІКА: Ну, кризис 90-тых меня застал в должности зам главврача по экономике в железнодорожной больнице.

ВЕД: Зам главврача?

ШУЛІКА: Да, я была зам главврача по экономике в железнодорожной больнице.

ВЕД: Людина, яка організовує весь цей процес фінансово?

ШУЛІКА: Я заканчивала заочно институт, это был экономический факультет. Так как у меня был товароведный техникум и товароведный стаж, мне нужно было иметь профессиональную ориентацию и я 2 года отработала по специальности экономистом для того, чтобы написать дипломную работу и получить диплом. И в этот период просто сложилось все. Я встретила человека, с которым иду по жизни, который мне вместе с фамилией Шулика, я об этом всегда говорю, и мне нравятся эти ассоциации, — дал крылья. В моей жизни начало все получаться, я начала быть уверенной в себе, я начала понимать, что у меня все получится и потихонечку вместе с ним мы начали подрабатывать и зарабатывать возле фирмы моих родственников, которые торговали тканями на всю Украину, которые стали большими, одними из первых и крупных импортеров. И мы стали региональными их представителями. И потихонечку осваивались, потихонечку зарабатывали какой-то авторитет, имидж и финансовую независимость.

И 15 лет назад мы создали фирму свою, она до сих пор жива, она до сих пор функционирует, у нее в собственности отель, она разрослась, у нее поднялись трансформации, но название у нее было смешное, которое есть сейчас. Фактически фирма «Кампус плюс», потому что она была создана при фирме «Кампус Коттен Клаб». Кампус — это студенческий городок, общежитие студенческое этого городка, котен клаб — это хлопковый клуб, потому что фирма специализировалась, головная, на хлопчатобумажных тканях, поставках из Иваново. Но потом, когда мы трансформировались и начали на этой фирме работать отелем, я смеялась, что кампус — это молодежный студенческий вариант отеля. Все предопределено было еще 15 лет назад, когда об отеле никто и знать не знал, и думать — не думал. Та направленность, которой мы сегодня занимаемся. И вот это «Кампус плюс», слава Богу, что не минус. Этот «Кампус плюс» функционирует, работает, живет и принимает новое обличие, новые стили, если говорить языком моды, новые одежды.

ВЕД: Кажуть, що жінка зі смаком, коли з’являється поряд із нею чоловік, вона намагається стилістично сформувати такий образ, який би був її оку приємний. Власне, про вас журналісти, жінки, кажуть, що у вашій сім’ї, оскільки вам тема Італії близька, у чоловіка стиль такого італійського мачо.

ШУЛІКА: Я его ему не делала, ему сделала это природа. Он вообще очень интересный, творческий человек, который близок мне по духу, и с которым мы составляем довольно таки азартную, увлекающуюся пару. А внешность... Наверное, когда в глазах человека есть поток энергии, любовь к тому, что ты делаешь... Мы просто любим Италию, нам она очень всегда нравилась. Люди эмоциональные, люди любящие то, что они делают, наверное, вот так. Ну, образ у него потихонечку трансформировался как природой, так и нашим жизненным укладом. Очень любим эту страну, она нам близка. Даже наши друзья когда-то говорили, что мы — чисто итальянская семья. Мы очень бурно ссоримся и очень бурно миримся. И нам даже сказали: если после 20-ти лет супружеской жизни у вас такие бурные ссоры и такие бурные примирения — это говорит о том, что в вашей семье «вирують пристрасті».

ВЕД: Не байдужі одне до одного...

ШУЛІКА: Да, это, в общем-то, хорошо, потому что, когда люди устают друг от друга, они теряют интерес.

ВЕД: Даже ссориться лень.

ШУЛІКА: Да, да. Вот это, наверне, то, что повлияло на образ.

ВЕД: Настільки близька Італія, що навіть свій нещодавній ювілей ви відзначили на Венеційському карнавалі.

ШУЛІКА: Дело в том, что просто это была мечта и очень этого хотелось. Я Водолей и так совпало, что на мое 40-летие фестиваль был именно 12-го февраля, плюс к тому, что появился новый праздник День Валентина, 14 февраля, вот это буквально какое-то десятилетие, то получилось яркое событие. 12-го мы улетели, 13-го — юбилей, 14-го — День Валентина.

Мы очень красиво приготовились, мы повезли костюмы, маски. В общем-то, у нас был бал в настоящем палаццо, мы играли роли, это было очень интересно. Вы знаете, зимняя Венеция, она без снега, по лестницам сбегаешь, каблучки стучат, ты в длинном платье и в маске с веером, супруг был в образе королевского пажа. Знаете, поиграли люди!

ВЕД: Дорослі також люблять гратись. Може, навіть більше за дітей.

ШУЛІКА: Наверное, мы немножечко не доигрались в детстве, в том плане, что в нашем детстве не было такого количества интернета, информации, фильмов. Я недавно вспоминала меньшей дочери, что в детстве я брала программу и обводила на всю неделю время, когда будут мультики, какой-то интересный художественный фильм. И мы его ждали, мы садились перед телевизором. Ей так это было смешно.

ВЕД: Всі знали, що «В гостях у казки» о 15.20 в суботу...

ШУЛІКА: Вот именно, об этом! Я ее везла в школу, был ремикс вот этой мелодии, с которой начиналась «В гостях у сказки». Я говорю — это такая родная мелодия, она так искренне удивилась, что это был тот момент, которого мы ждали, обводили, т.е, мы хоть и взрослые, но дети. Хочется эмоций, хочется чувств, хочется ярких впечатлений, хочется красок жизненных, хочется ощущать себя персонажем каким-то сказочным. Это интересно.

ВЕД: Жаклін Кеннеді колись сказала: «Якщо тебе цікавить результат, роби все сама». Наскільки ви поділяєте цю точку зору?

ШУЛІКА: Видите, я даже не знала этой фразы, но она очень близка по духу, потому, что я немножко трансформировала ее, но говорю то же самое: «Если хочешь сделать хорошо, сделай сама».

ВЕД: Щоб не перевіряти, не гаяти на це час.

ШУЛІКА: И лучше, чем ты, не сделает никто, почему? Потому, что ты точно знаешь, что ты хочешь, ты точно знаешь, каким оно должно быть. Когда начинаешь говорить на словах, что-то теряется, какие-то нюансы размываются, четкость очертаний пропадает. И все равно уже нету того, что ты чувствуешь на ментальном уровне.

ВЕД: Олено Ісаківно, наскільки складно самій, у дитинстві маючи досить скромну матеріальну базу...

ШУЛІКА: Очень скромную.

ВЕД: ... потім, досягши якогось певного матеріального рівня, коли ви можете собі багато дозволити, виховувати дітей так, щоб вони не виросли мажорами, такими старлетками, а виросли людьми, які самі готові цього всього досягти? Які прийоми, рекомендації, можливо, власні спостереження, доречні в цьому сенсі, поради, якими можна скористатися, ви могли б дати?

ШУЛІКА: Очень интересный вопрос, я о нем не раз думала. Дело в том, это мое личное мнение, что в деньгах есть два пути: либо надо в них вырасти, т.е, ты наследник какой-то там бизнес-империи, или человек, который вырос в определенном уровне достатка и это, наверное, больше подходит тем, кто вырос в тех странах, которые проходят уже период капитализма гораздо дольше, чем мы. Либо их заработать самостоятельно, зная им цену, зная то, для чего они годятся, чем те деньги, которые на кого-то падают с неба, каким-то образом ломается психика у человека, он не успел перенести себя из одного периода, из одной обстановки — в другую. Поэтому у нас, в общем-то, с мужем в этом моменте всегда было легко, потому что каждый из нас вырос в семьях, мы смеемся, где были посчитаны котлеты в холодильнике, потому, что котлетка есть, но к ней обязательно должна быть или каша, или другой гарнирчик. Ко всему я была младшей сестрой, которая донашивала все за старшей сестрой. Супруг вырос вообще в семье, где было трое детей. Я его долго отучала есть с хлебом пельмени и макароны, потому, что мама так приучила.

ВЕД: Так ситніше було...

ШУЛІКА: Да, и так мама приучила есть макароны с хлебом.

ВЕД: Кажуть, нація, яка їсть макарони з хлібом — непереможна нація!

ШУЛІКА: Ну, значит, это наша нация! Это было очень трудно отучить. Могу сказать, что еще лет 5 назад рука тянулась. А по поводу детей, мы своих детей не баловали, дело в том, что мы просто всегда вели тот бизнес, который требовал постоянного вливания денежных ресурсов. И я всегда говорила своим детям, что деньги — это средство производства. И эти средства производства — отдельно, а то, что мы оставляем для семейного быта — это отдельно. Я уверена на тысячу процентов, что мои дети никогда не будут мажорами. Я очень рада, что когда мы открыли ресторан, старшая дочь, которая хотела работать (и надо отдать должное, что я скептически относилась к ней и к ее желанию, не веря в то, что она сможет), я предложила ей (соверешенно даже, может быть, с какой-то подоплекой: «Иди в ресторан и работай официантом»!) Совершенно неожиданно для меня девочка встала наряду со всеми. С момента открытия ресторана, будучи студенткой вуза, учась на отлично, будучи вообще человеком амбициозным, честолюбивым, закончив наш лицей, это был первый класс информатики. Она очень компьютеризированная, у нее очень хорошо получается, в отличие от меня, которая имеет ярко выраженный гуманитарный уклон. И весь город вздрогнул: хозяева ресторана выставили свою дочь в большом городском элитном ресторане...

ВЕД: Який нещодавно увійшов до сотні кращих ресторанів і готелів України...

ШУЛІКА: Спасибо большое, в этом тоже ее заслуга. Ребенок 2 года и 8 месяцев отходил с подносом, совершенно не видя в этом ничего зазорного, совершенно не видя отличающего ее от других. Она зарабатывала свои деньги, зарабатывала свою зарплату, она гордилась своими чаевыми. Она хвасталась, что она тот человек, которого любит тот или иной гость, что она знает их вкусы, она знает их предпочтения, что, как подается — и потихонечку за эти восемь лет выросла из официанта в топ-менеджера, который сегодня ведет ресторан. И я вам скажу честно, от 70 до 80% вопросов по управлению рестораном уже на ней. Она человек, который вырос с низов, она знает от А до Я, и я для себя оставила только какие-то стратегические направления внешней политики, внешнего позиционирования. А внутреннее уже на ней и, может бать, даже с грустью, я замечаю, что мне все меньше и меньше нужно туда вмешиваться, потому, что там и так все происходит так, как должно быть.

ВЕД: Я читала в ресторанному гіді, що у Європі є офіціанти, які їздять в цей ресторан з інших країн. Можливо, ви якраз на правильному європейському шляху?

ШУЛІКА: Вы знаете, я с вами согласна, это культура нам пока еще чужда, официант — это профессия на всю жизнь. Та же Италия, о которой мы с вами говорили, официант — это профессия очень уважаемая и там работают официантами мужчины до глубоких седин. Мало того, мы наблюдали в одном из хорватских ресторанов, что двое официантов где-то от 40 до 50-ти, одновременно обслуживали 30 столов. Это была виртуозная работа, это было больше похоже на какую-то слаженную партию двухголосную, когда один подхватывает, ни одного лишнего движения, отточенные слова и они уникально, идеально и настолько красиво обслуживали этот зал, это был ресторан со свежей рыбой, это были гриль, кто рыбу в соли, кто... Довольно таки сложный момент. Я уже понимаю. О таком бы я хотела мечтать, потому что это уже даже не профессионализм, это маэстро.

ВЕД: Я хочу розпитати про новини, скажімо, останнього тижня. Ваше підприємство, ваш готель і ваш ресторан, окрім того, що вони увійшли в топ-сотню українських закладів такого типу, вони іще увійшли в 16 базових закладів, які прийматимуть Євро-2012. З цього приводу якийсь такий рух в інформаційному полі Полтавщини виник, тому, вочевидь, що не лише ваш заклад претендував на таку високу честь, але й кілька інших. Не всім було зрозуміло, чому саме на вашому закладі «сім’я Євро 2012» поставила галочку і сказала. «Так»!

ШУЛІКА: Это правда, нам очень приятно. Мы, действительно, единственные, кто вошли в Полтаве в этот каталог. Мало того, я считаю, что 16 отелей Украины, которые в него вошли (и один из них — отель в небольшом городе Полтава наравне с такими городами, как Донецк, Харьков, Киев, Львов), это, безусловно, это очень большой карт-бланш, который нам даден. Я могу сказать, что 80% того, что мы туда вошли, зависело, действительно, от двух молодых топ-менеджеров, которые это вели — от Артема, который вел этот проект от начала и до конца, представляя отель, и Кати, которая вела его от начала и до конца, представляя ресторан. И, в общем-то, может быть, тут сработало немножко то, что семья УЕФА себя позиционирует как семья, и наше предприятие позиционирует себя тоже, как семья. Потому что Артем — это сын моей сестры, Катя — это моя дочь и, в общем-то, они здесь занимают свои должности не по роду или по праву рождения, — они это заслужили. Артем пришел и проработал, будучи тоже студентом, 2 года администратором, т.е. сутки-трое, это непросто. Он знает все нюансы приема и размещения гостей.

А Катя, я еще раз повторюсь, проработала 2 года официантом, и на сегодняшний день предприятию 8 лет, и каждый из них здесь работает с открытия. Мало того, хорошее образование и хорошее умение работать над собой, и ориентировка на результат у этих детей, уже взрослых людей (мне трудно еще так их представить).

Я считаю, что это их заслуга, потому что с семьей УЕФА общались они, все то, что было выдвинуто в требованиях, было выполнено ими, и я могу сказать, что мне очень радостно, что эти события, я надеюсь, мы выдержим. И достойно примем, и представим город и страну. Это то, что останется у них в памяти, как одна из их уже жизненных побед, уже из их профессиональных каких-то олимпов, то, что уже будет для них пьедесталом, который даст возможность им осваивать какие-то уже свои новые высоты. Я им этого желаю, потому что тот, кто останавливается, тот идет назад. Поэтому мне очень радостно за них и мне очень приятно, что их победа, их старт, их возможности — это уже начало чего-то нового.

ВЕД: Своєрідною репетицією перед прийомом гостей «Євро 2012» можна назвати і те, що саме ваш заклад обрала і «Бенфіка» і «Шахтар», коли вони мали тут гру. Хочу, щоб ви розповіли нашим слухачам кілька епізодів з цього досвіду.

ШУЛІКА: Ну, по поводу «Бенфики» — это был наш дебют в роли принимающей стороны. И я могу сказать, я очень благодарна всему коллективу. Потому, что сказать, что мы выложились — это не то. Когда каждый винтик, каждый сотрудник на каждом своем участке не просто хочет, чтоб людям было хорошо, а просто делает для этого все, — результат не замедлит себя ожидать.

Дело в том, что «Бенфику» привезла киевская принимающая сторона, которая взяла на себя коммуникации. Когда она увидела, что здесь, на месте, мы свободно общаемся на португальском, свободно общаемся на английском, свободно имеем возможности сделать все то, что является требованием «Бенфики», то сторона расслабилась, отошла в сторону и, в общем-то, совершенно нормально и спокойно без промежуточного испорченного телефона, дала нам возможность общаться напрямую со всем руководством компании, с поваром, с доктором и с теми же футболистами.

Люди настроены были очень доброжелательно. Люди были настроены очень толерантно, тем более, они были настроены на то, что они едут в захолустье, они были настроены, что здесь будет все на примитивном уровне. Они приготовились к этакой вылазке на природу, когда нужно понимать, что кушаем пластмассовыми вилками, пьем из пластмассовых чашечек, и, в общем-то, ко всему надо привыкнуть. Единственное, что для нас тогда было шоком, — 100 килограмм льда на поле, потому что это все-таки южные люди. Это было лето, было жарко. Они не понимают, что такое отсутствие льда. И вот 100 килограмм льда. Мы на сутки не закрыли ресторан, мы морозили лед. Наш ледогенератор, которым я гордилась, который осваивал такие же мощности, как в Макдональдсе... Оказалось, что их нужно два.

ВЕД: І ви купили другий?

ШУЛІКА: Ну а как же! Мы надеемся, что к нам приедет не один раз испанская, португальская, европейская команда. Вот этот момент добавил немножечко напряженного такого форс-мажора. Мы его выполнили. Мало того, я очень благодарна соседнему заведению общественного питания, где нас поняли и где, в общем-то, точно так же, как и мы, сутки морозили лед в ледогенераторе.

А уже с «Шахтером» первый раз — мы просто оторопели, потому что люди приехали со всем своим. Люди приехали с мармитами, с ножами, с хлебом, с водой. Люди приехали тоже, по их пониманию, в тьмутаракань и с удивлением обнаружили, что и мармиты есть, и ножи профессиональные, и хлеб у нас тут не отравленный, и в воду им никто ничего подмешивать не будет...

ВЕД: І Мірча Луческу не міг прийти до тями, повторюючи: «Як у вас чисто, як у вас чисто»!

ШУЛІКА: Очень интересный человек. Вы знаете, судя по помпезности, по масштабности клуба, можно было ожидать, что у него есть высокомерие или какое-то абстрактное видение себя, которое отделяет...

Я вам даже секрет расскажу, который не говорила никому. Это был день, когда футбольный клуб «Шахтер» играл в час или в два, это гораздо раньше, чем обычно, и они улетали самолетом, у них было какое-то празднование. Когда они увидели, как хорошо мы разместили команду и всю их семью футбольного клуба, когда они красиво позавтракали, он вышел, я вам честно скажу, оторопел весь ресторан — он начал всем раздавать по сто долларов. Вы знаете, весь коллектив растерялся и, в общем-то, я приняла решение: спасибо Мирче Луческу — каждому из сотрудников мы купили профессиональную обувь, потому что девчонки бегают каждый день, обувь сегодня стоить 500-600 гривен, т.е. разделили на всех тех, кто отсутствовал в это день. Все рады и счастливы, что у нас обувь от Мирчи Луческу.

ВЕД: Становлення вашого бізнесу відбувалося у буремні 90-ті. Зараз інше покоління, інформатизоване, інший потік інформації, вони навіть книжки слухають у навушниках. Що вам подобається от в Артемі, у Каті, у їхньому поколінні. Що хотілось би переймати?

ШУЛІКА. Ну, во-первых, я, наверное, как представитель своего поколения, первое, чему завидую, — это языковости. К сожалению, не понимая и не веря в то, что мы, как страна, будем открыты для всего мира, языковость эта осталась не взятой моей высотой. И когда Артем спокойно переходит на английский, и говорит на нем так, как говорят по-русски, и весь персонал у меня отеля говорит на немецком тоже, на португальском, на французском, и совершенно свободно общаются — о это то, чему я одновременно радуюсь и немножко грущу, потому что, наверное, уже из-за какой-то консервативной лени я сама о себе вижу, что высоту мне не взять. Кроме того, они не зашорены, они не запуганы, они не законсервированы в каких-то тех комплексах, которые мы все равно в себе ломали. Те же посчитанные котлеты, то же нежелание или страх что-то сказать в лицо, когда надо это сделать, потому что нас приучали, что не все то, что думается — говорится. Это более свободное, более раскованное, более демократичное поколение. Тут интернет, те компьютерные технологии, которые им доступны и которые даже являются основой сегодня мироощущения. Это то, что заменяет одновременно все детские энциклопедии, которые мы читали, все те справочники, которыми мы обкладывались. Т.е. это свободное, вольное, открытое, легко перемещающееся по всему миру поколение, которому доступно многое. Они гораздо более прагматичны, они гораздо более жёстче, они гораздо менее эмоционально, сентиментально сочувствующие. У них меньше эмоций, больше здравого смысла.

ВЕД: З цим легше чи важче жити?

ШУЛІКА: Вы знаете, все имеет свои плюсы и минусы. Мне кажется, что мы были... ну, и дружба у нас была «дружбе», и любовь у нас была выше... Мне кажется так, потому что они проще относятся к каким-то моментам. Ну, вот в плане мира чувств и эмоций — они грубее, прямее и меньше оттенков имеют.

ВЕД: Традиційно у проекті «Персона грата» ми ще працюємо з так званою анкетою Марселя Пруста, але я не буду всі 32 запитання ставити, лише кілька.

Якби я вас попросила озвучити ваше життєве кредо якоюсь такою формулою, якою ви послуговуєтесь у житті. Вона існує в природі?

ШУЛІКА: Осилит дорогу идущий!

ВЕД: Із сучасного політичного істеблішменту чи акторського бомонду є люди, з яких би хотілось брати приклад хоча б у якомусь сенсі?

ШУЛІКА: К сожалению, нету. Мало того, я последнее время оградила себя от политики, потому что, мне кажется, политика сегодня не просто изматывает и не дает ощущения позитива, она еще и забирает энергетику. А энергетику хочется сохранить для созидания чего либо. А то, что происходит последние 10 лет на политическом олимпе, мне кажется, это деградация всего того, что было хорошее, и подрывная деятельность для всей нации. Вместо того, чтобы строить позитив, мы настроены на какую-то кулуарную подковерную борьбу. Это не для меня.

ВЕД: Свого часу про одну з найвідоміших жінок-політиків у нашій країні сказали: «Она — самый большой мужик среди нашиих мужчин-политиков». До певної міри вас так само позиціонують у Полтаві ...

ШУЛІКА: Как страшно для женщины, когда ее называют мужчиной.

ВЕД: В хорошому сенсі. Коли чоловіки таку оцінку дають, вони відчувають, що це — не просто рівня, а людина, яка може диктувати правила гри там, наприклад, в бізнесі.

ШУЛІКА: Вы знаете, я могу сказать о себе. Я очень хочу оставаться женщиной. Мало того, я чувствую в себе эту женщину, и очень не хотелось бы позиционировать себя или ассоциироваться с мужчиной. Дело в том, что мужской стиль управления — это путь — отрезал и ушел. Я не думаю, что мне это соответствует, все таки хочется верить, что хорошо подумал перед тем, как отрезал.

ВЕД: Кілька років тому на одній прес-конференції прозвучала така думка: «Олена Шуліка — це вже бренд». Як вам в цьому «відбрендованому статусі» живеться?

ШУЛІКА: Я не знаю, я не живу брендом, я живу женщиной, я живу мамой, я живу женой, я живу уже бабушкой. Я могу сказать: то, что я делаю, я пропускаю через себя. У меня нет: работа, ради работы или какого-то достижения финансового результата, я загораюсь, я тем начинаю болеть, я начинаю тем жить. Я делаю только тогда, когда чувствую в себе энергетику, когда чувствую в себе вдохновение. Только об этом думаю, ищу варианты, я пробую, творю и я могу делать только то, что начинаю любить. Любить сильно, искренне, со всей силой, как говорит моя подруга, «копаю на всю лопату». Может быть, поэтому то, чем я занимаюсь, дает такой результат, который, безусловно, отличается от тех, кто рядом. Потому что просто столько сил, эмоций, чувств, жизненных каких-то энергетических моментов я отдаю тому, что делаю. Т.е. люди выбирают для себя что отдавать, а что оставить себе. Я отдаю все, может быть, поэтому оно так расцветает, потому, что я влюбляюсь в то, что я делаю, и это составляет большую часть в моей жизни.

ВЕД: Є якісь риси характеру у вас, які ви в собі не любите?

ШУЛІКА: Есть. Как это не странно звучит после всего того, что вы сказали обо мне, как о человеке, о котором говорят в городе, что и моща, и мужчина, — сентиментальность, излишняя чувствительность и трудные, очень трудные моменты победы над собой. Мне очень трудно с самой собой и я всю жизнь с самой собой борюсь. Поэтому я сама себе и самый большой друг, и самый большой судья, потому что, знаете, когда-то со мной по жизни прошла фраза у Войнич — «Трус — это тот, который говорит, что завтра он не струсит». И когда я чувствую свою слабину, я этой фразой себя подстегиваю, и пытаюсь себя ориентировать на результат.

ВЕД: Одна з ваших матеріальних слабкостей — це гобелени, навіть подейкують, що у вас в готелі є склад гобеленів?..

ШУЛІКА: Есть, есть.

ВЕД: Звідки ця пристрасть?

ШУЛІКА:Вы знаете, гобелен, он дарит эмоции, он дарит чувства, он дарит ощущения жизни. Это соединение ткацкого машинного начала и какой-то картинки, которая несет в себе эмоции, чувства и настроение. Отель — это помещение, где находятся люди. Дарить эмоции, чувства, настроение, создавать ауру — это необходимо для тех, кто там находится. Я очень осторожно отношусь к картинам, которые сделаны кем-то, потому что это субъективизм. Кто-то любит, кто-то не любит, кому-то нравится, кому-то не нравится, кто-то приверженец этой школы, кто-то — другой. Кто-то это писал в грусти, кто-то писал в мажоре, кто-то это писал после каких-то жизненных сложных моментов, все равно это энергетика, которая продуцируется. А тут получается такой ярко выраженный компромисс, есть и эмоции, и чувства, и настроение, и отсутствие какого-то личностного подхода какого-то художника, который является приверженцем или сторонником, или апологетом какой-то одной школы, какой-то одной направленности, какого-то своего настроения. Мало того, гобелен очень интересный, это то, что произошло и прошло со всем поколением. Т.е., я была вот недавно в Средней Азии, там очень интересные гобелены в музеях еще времен Чингиз-Хана, я понимаю, что и Средняя Азия со своей культурой ткацкой, Европа — со своей культурой ткацкой в любой музей, любого века, т. е это то, как глиняные горшки!

ВЕД: Ким ви мріяли стати в дитинстві?

ШУЛІКА: Археологом.

ВЕД: Рейтинг власного життєвого успіху за десятибальною шкалою?

ШУЛІКА: Где-то баллов 5-6.

ВЕД: Нічого собі максималіст!

І, зазвичай, я прошу наших гостей розповісти якийсь коротенький анекдот чи притчу на фінал, на завершення нашим слухачам.

ШУЛІКА: Спасибо. Я думаю, что притча, которая со мной идет по жизни, с которой я черпаю силу воли, это притча о Соломоне. Это — введи козу и выведи козу. Потому, что все в жизни проходит. И то, что сегодня кажется большой бедой, большими неприятностями, трудностями, которые трудно перебороть, проходит период: день, два, три и просыпаешься, и наутро то, что вчера казалось невозможным, сегодня тебе уже кажется реальным. И никогда нельзя отчаиваться, никогда нельзя опускать руки, и никогда нельзя останавливаться.

ВЕД Я вам дуже вдячна за те, що ви, страшенно завантажена людина, найшли час, прийшли до нас в студію і подарували нам годину приємного спілкування.

ШУЛІКА: Спасибо вам большое!

ВЕД: Я нагадую, що сьогодні у нас в студії була цікава жінка, мама (і вже навіть бабуся), людина, яка 15 років кермує великим, серйозним бізнесом у Полтаві, скажімо так — «хозяйка территории вкуса размером в пять тысяч квадратов» — Олена Ісаківна Шуліка.

Я, ведуча Інна Якобенко, прощаюся з вами. Залишайтеся з нами на радіостанції «Ваша хвиля».