Фейнерман и Гапон как катализаторы русской революции

Один уже обладал «модными» в конце 19 века идеями великого русского писателя Льва Толстого или «толстовства», другой лишь искал свои принципы и взгляды в жизни. Но именно с той полтавской встречи и до «кровавого» воскресенья 9 (22 по новому стилю) января 1905 года, с последующей первой революцией в Российской империи, пролегла дорожка незримого влияния Исаака Борисовича на последующие поступки Георгия Аполлоновича.

По примеру ряда публицистов, мы также попробуем поговорить на тему «А если бы». А если бы Гапон не встретил толстовца из Кременчуга Фейнермана, повёл бы он 9 января шествие рабочих Питера к «царю-батюшке» Николаю ІІ? Вроде бы и не дело священника входить в «мирские» заботы. Хотя к тому времени Гапон уже был скорее общественным лидером, чем просто церковным служителем, и на «мирское» он перенёс обветренные религиозностью идеи Льва Толстого, услышанные и понятые от Исаака Фейнермана. Так может, эти два человека и стали вольными или невольными катализаторами потрясений в Российской империи 1905-1907 годов? Ведь слово, идея всегда сильнее любого оружия.

Пастух, зубной врач и семинарист

Исаак Фейнерман родился в Кременчуге в 1863 году, через два года после коренных преобразований Александра II, где были и отмена крепостного права и начало формирования гражданского общества в Российской империи. Окончив Киевскую гимназию в 1885 году, приехал в Ясную Поляну на встречу ко Льву Толстому и... крестился по православному обряду. Устроился там же работать сельским учителем, но так и не был утверждён на должность попечителем. Пошёл в пастухи и проповедовал опрощение. Сильно нуждался и вернулся в Кременчуг. С собой назад привёз «багаж» мыслей и принципов «толстовства». С его религиозностью, простотой в быту, трудолюбием, не принятием войны и государственного насилия в любой форме...

Впоследствии жил в Елисаветграде, где занимался столярным трудом. В 1903 году окончил зубоврачебную школу, практиковал в качестве зубного врача в Киеве. Увлёкшись журналистской деятельностью, стал жить литературными заработками. Свою многолетнюю переписку с Толстым, порой публиковал в газете «Елисаветградские новости».

Г.А.Гапон и И.А.Фулон с группой рабочих

И тут Гапона и там, а за собой привлёк и Фейнермана

Но главной для Исаака, всё же, оставалась тема «проповеди» идей другим. Ну, как смолчать, когда, мол, есть свои взгляды и вера в их правоту. Из Кременчуга Фейнерман часто навещал губернскую Полтаву. Там и повстречал выходца из села Белики (Білики) любознательного и ищущего молодого семинариста Гапона. Это как найти клад в лице собеседника, как «губку», которая впитывает твои мысли, твои идеи. Пусть и «толстовские», но уже трансформированные в твоём мозгу. Говорили и спорили много, и Георгий попал под сильное влияние Исаака Борисовича. Знаете, это уже библейским отдаёт: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Якова, Яков родил Иосифа...» Так Гапон вошёл в «мирской» социум с его противостояниями и противоречиями, а далее была столица империи — Санкт-Петербург, где русский священник стал политическим деятелем и профсоюзным лидером! Удивительно звучит, не правда ли? Сильный оратор и проповедник он создал «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга», что явно не нравилось ни большевикам, ни меньшевикам, ни эсерам, для которых Гапон был прямым конкурентом.

Георгий Гапон

В 1904-1905 Питер увидел и Фейнермана. Тот писал в газетах и журналах под псевдонимом Тенеромо (латинская версия фамилии Фейнерман). Опубликовал достаточно статей и несколько книг о Толстом и его учении. При этом был активным собирателем слухов и анекдотов о Льве Николаевиче. Занимался драматургией, писал пьесы и киносценарии на еврейские темы. Стал одним из первых российских киносценаристов. После смерти Толстого в 1910 году организовал съёмки его похорон. В последующие годы написал киносценарии для фильмов по мотивам произведений русского писателя. В 1914 году «со слов Толстого» сообразил сценарий для фильма «Безумие пьянства». С Гапоном его видели нечасто, и политики Исаак Фейнерман, похоже, сторонился, однако с Георгием всё же общался.

Правда, Жору всё более затягивало революционное. В неудачную для Российской империи русско-японскую войну 1904-1905 годов особо обострились социальное и классовое противостояния в обществе. Революционные радикалы — эсеры и большевики — были за решительный отпор царизму, Гапон, под влиянием идей толстовства (или всё-таки Фейнермана?), направлял рабочих на поиск определённого компромисса с властью. Ну и собственное влияние на пролетариат терять не хотелось. Для чего? По Питеру всё упорнее «поползли» слухи, что Гапон тайный агент царской охранки, внедрённый в рабочее движение.

Утро кровавой казни

9 (22) января 1905 года они пошли в шествии, с иконами к Зимнему дворцу. В упорном молчании рабочих людей не было агрессии, как писали газеты того времени, а лишь вера, что царь примет просителей и «выслушает обиды, чинимые простым людям». А Гапон? Он был рядом, с рабочими, а всё же его влияние как-то теряется в описании событий того дня. Понятно, что идея шествия исходила от него (как и первая массовая забастовка на городских предприятиях). Во всяком случае, такова официальная версия. Были ли провокаторы, направленные теми, кто искал свою выгоду в массовом столкновении? Ведь описанные «тёмные личности» всё-таки блуждали по площади и наверняка могли дать повод для открытия стрельбы, уж очень рьяно пытаясь прорваться к Зимнему дворцу.

Вот с чиновниками проще. Ни один из высших сановников Российской империи, замешанных в этом деле, расстрел безоружных людей, на себя, конечно «не взял». Да может, и не существовало такого приказа, а офицер, командовавший цепью солдат и казаков, преграждающих дорогу рабочим к Зимнему Дворцу, действовал, как сказали бы сейчас, согласно с «оперативной обстановкой». Чтобы ни было, а выстрелы и казацкие шашки нашли свои жертвы, их отголоском стала первая русская революция. Георгий Гапон ранения и смерти избежал. Уехал заграницу, а после вернулся в Петербург, но прожил недолго и был застрелен политическими оппонентами по рабочему движению — эсерами. Выходец с Полтавщины Георгий Аполлонович так и остался очень противоречивой личностью в истории Российской империи. Споры не затихают и до сего дня. Неизвестно, что думал о смерти своего воспитанника кременчужанин Исаак Фейнерман, но вряд ли забыл ту памятную встречу в Полтаве, когда семинарист Гапон впервые услышал от него об идеях «толстовства».

Павел КАСЬЯН для «Полтавщины»