Ещё раз о «російсько-жидівських емісарах», эльфах и Мордоре

Далеко не первый раз приходится читать о нашествии росийсько-жидо-угро-финской «навалы» под сатанинскими красными знаменами в Украину в январе 1918 года. И каждый раз при этом приходится удивляться. Хотя, как ни печально, украинскую историю всегда уводили из сферы научного и беспристрастного исследования в сторону некой «толкиенизации» по имени известного мастера жанра фэнтези Джона Рональда Руела Толкиена. Так что пора уже и привыкнуть.

Прикрывшись фиговым листком искоренения советских идеологических кренов в истории (которые, никто не спорит, были) новые (или новые старые) историки ныне творят такие крены, что ни о какой науке, как таковой, говорить уже не приходится. Есть чистой воды фэнтези, где украинские эльфы столетиями противостояли оркам из Мордора. Очередное такое повествование недавно появилось на сайте «Полтавщины» в блоге Людмилы Кучеренко «Михайло Гаврилко: із забуття — у безсмертя». Всё бы и ничего, но просто не смог не отреагировать вот на этот фрагмент:

«Та коли грянула Жовтнева революція й громадянська війна, не міг український патріот відсиджуватися у безпечній Австро-Угорщині. Тим більше, що він достеменно знав, як встановлювалася радянська влада на Україні. Класична, як за підручником, окупація. Їх сюди ніхто не звав, більшовицьких російсько-жидівських емісарів. Мобілізована з кримінальних неграмотних елементів московська орда прийшла як загарбники: забирали продовольство, грабували, вбивали без суду й слідства тих, хто їм не корився, оголошуючи бандитами й головорізами українців, котрі, природно, стали захищати себе, свої сім’ї, своїх дітей, своє майно, свою домівку, свою територію від окупантів».

Здесь допущена общая ошибка, характерная для тех, кто пытается измерить историю Украины путем ныне существующих государственных границ. Вот вкопан пограничный столб и всё — за границей уже совсем другая история, другие исторические процессы, которые повинуются не общим и общественным законам развития, а именно этим рукотворным деревянным столбам в фантазии нынешних историков. 

О какой оккупационной составляющей идет речь, если советскую власть в Украине активно устанавливали самые натуральные украинцы? Кстати, и не только на территории современной Украины, а на огромных просторах рухнувшей российской, царской империи. Но не будем отвлекаться.

Ни о какой национальной основе революционных событий тех лет не может быть и речи. Революция была социальной, и именно эта особенность размыла все остальные нюансы. Ведь «полевение» было всеобъемлющим.

Так П. Христюк, лидер украинских социалистов-революционеров, пишет: «само собой разумеется, что организация крестьянства проводилась не на национально-политической, а на социально-экономической и классово-профессиональной основе» («Воспоминания», часть 1, стр. 42).

Историк Д. Дорошенко, пишет более детально: «Возглавители движения, начиная с самого Грушевского, не верили, что при помощи чисто национальных лозунгов можно потянуть за собой народные украинские массы. Поэтому они старались разжечь социальные аппетиты и стремления и, под их покровом, провести в жизнь украинские национальные постулаты. Конкуренция со стороны общероссийских левых партий, особенно со стороны большевиков (эта пропаганда выросла стихийно, когда осенью в села нагрянула масса обольшевиченных солдат и начала распространять и проводить в жизнь лозунг „грабь награбленное!“), принуждала и украинских эсеров все больше „склоняться влево“, то есть привлекать крестьянство все более радикальными перспективами захвата и раздела помещичьей земли.» (История Украины, стр. 75-76).

Вместе с тем Украина активно «обольшевичевалась» и даже те войска, прибывшие с фронта под знаменами «украинских», почувствовав настроения глубокого тыла, вмиг «краснели». Поэтому стоит ли удивляться, что при военных конфликтах (в ноябре 1917) между сторонниками Временного правительства и большевиками «украинские» войска напрямую или косвенно помогли последним. Так, например, полковник С. Раевский, командир 1-ой Гайдамацкой гаубичной батареи, в своих воспоминаниях, напечатанных в украинском журнале «Украинский Комбатант» (№ 1, 1947 г.), рассказывает о том, как украинский артиллерийский дивизион, проезжавший (на пути из Москвы в Украину) через Тулу, помог большевикам захватить там власть: «эшелон, утром 1-го ноября, прибыл в Тулу и выгрузил батарею гаубиц. Мои артиллеристы делали это очень охотно. Было выпущено до сотни артиллерийских снарядов: бомбы, тротиловые, мелинитовые, а также шрапнели — сделали свое дело. Через полчаса Тула горела, а представители правительства Керенского прибыли на станцию и сдались красным комиссарам». Ну чем не украинская оккупация Тулы?

А пока левые юнцы и прочая левая интеллигенция из Центральной Рады пытались руководить огромной территорией воззваниями и конгрессами большевики получали все больше сторонников. И не штыками и пулеметами, а путем агитации коренных жителей-украинцев, рабочих, крестьян и солдат «украинской армии».

И вот 17-го декабря (3 дек. по ст. ст.), в Киеве был получен известный ультиматум Совета Народных Комиссаров.

Генеральный Секретариат обратился с нотой ко всем новосозданным республикам быстрее создавать федеративное правительство для всей России. А Петлюра вместе с Винниченко отдали приказ украинскому комиссару северного фронта остановить опасность около Петрограда. 

Все эти фантазии для более расчетливых большевиков не были тайной, но они планировали покончить с противниками не оккупацией, а с помощью большевиков и сочувствующих в самой Украине.

Так в Харькове создается отнюдь не пришлыми депутатами «Всеукраинский Съезд Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов», который выбирает «Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет Советов». По сути — свое правительство. А когда властей много — неизбежно наступает анархия. При этом активным политическим и осознанным процессом занимается ничтожное количество людей. «Массы» же при анархии занимаются грабежом, пьянством, сохранением имущества, селяне — землей, натуробменом и т. д.

При таких реалиях и общественных настроениях к концу декабря большевики без труда и бескровно захватывают власть в губернских городах, в том числе и в Полтаве. Присланные из Киева на помощь в Полтаву «украинские» войска вмиг стали большевиками. Не обошлось без погромов и грабежей. После этого эти «азиаты» вернулись в Киев. Поэтому к середине января территория Центральной Рады представляла собой Киевскую губернию и несколько уездов прилегающих губерний.

К 20-м числам января освоение Украины большевиками закончилось. Причем количество пришлых «русско-жидовских» было не больше числа украинцев. И почему тогда 35 тысяч «москалей» (максимальная цифра войск, наступавшая на Киев, данная генералом ЦР Удовиченко), без проблем, сломив сопротивление под Крутами, завоевала 40-миллионную территорию? Не потому ли, что в войсках большевиков было если не больше, то и не меньше украинцев, чем в войсках, которые пытались остановить «красных»? Не потому ли, что это была социальная, а не национальная война? Причем гражданская?

Можно вспомнить и факт, что наиболее от взятия Киева пострадали белые офицеры — их расстреливали пачками. Немного досталось и романтическим юношам, которых опознавали по белой полоске на голове — сбритому «оселедцю». Таких также немедленно расстреливали. Кстати, командиром красных был назначен Юрий Коцюбинский, сын известного украинского писателя, а комендантом Киева стал некто Гунько. Судя по фамилии, рафинированный «русско-жидовский эмиссар».

И в заключение немного фактажа.

По сведениям командующего Украинским фронтом украинца В. А. Антонова-Овсеенко, всего с декабря 1918 года по середину июня 1919 года из состава частей, сформированных украинским советским командованием, было изъято в пользу Южного фронта 35 пехотных и 5 кавалерийских полков, 8 кавалерийских дивизионов и т. п. — всего до 50 000 штыков, 4000 сабель, 540 пулемётов, 104 орудия, 5 бронепоездов, 12 броневиков. Единственное исключение из названного Антоновым-Овсеенко представляла 9-я стрелковая дивизия сугубо русского формирования. С сентября 1918 года она находилась в составе Орловского военного округа, в октябре-декабре 1918 года — в составе 8-й армии. 

Для пополнения некомплекта частей Украинскому фронту требовалось на 1 апреля 1919 года в 98 156 человек. На его заявки, поданные через Наркомат по военным делам, Всероссийский главный штаб с 5 марта по 16 апреля направил наряды Западному военному округу только на 10 000. Реально же на пополнение частей Украинского фронта до 15 июня 1919 года прибыло из Московского, Орловского, Петроградского и Западного военных округов лишь 598 человек.

Итак, в Красной армии служило не меньше уроженцев Украины, чем в украинских национальных вооружённых силах, а в РККА их было в несколько раз больше, чем в армиях Центральной Рады, гетмана Скоропадского, Директории УНР вместе взятых.

Я не сторонник большевиков, однако, менять один «крен» на другой, ещё более крутой, — это, господа-панове, пожалуй, отнесите к толкиенистам.

Ян ПРУГЛО, «Полтавщина»