История одной смерти в больнице Полтавы

Факты, изложенные в статье и фотографии к нему — впечатляющие. «Полтавщина» отправилась в горбольницу № 2, чтобы их проверить.

На фотографиях человек лет 70-ти демонстрирует, скажем так, запущенность состояния своего здоровья. У него облитерирующий тромбофлебит, гангрена конечностей и рак легких четвертой степени. Владимир Скачко пишет: «То, что вы увидите на фотографиях внизу текста, — этот одиночный бокс, куда Николай был помещен как в одиночную камеру для медленного умирания... этот истощенный болезнью живой скелет — это лицо полтавской медицины».

«Одиночная камера для медленного умирания» — это действительно одноместный бокс со специальной кроватью для тяжелобольных и отдельной туалетной комнатой рядом. Мы спросили у заведующей терапевтическим отделением Марины Невойт — почему Лиховича оставили без соседей?

— Первый раз он лежал именно в такой палате и мне постоянно жаловались больные, что он курит в туалете — и это все разносилось на все отделение. На замечания со стороны медперсонала отвечал, скажем так, что не прекратит. Николай Лихович курил около двух пачек в день. Скажу вам честно — мы боялись, что он заснет с сигаретой — и случится пожар в отделении. Когда он попал к нам во второй раз — он курил также много, — рассказала врач.

Возле больного медсестры ставили горшок с водой, которая от окурков становилась желтого цвета. Именно поэтому Марина Николаевна говорит, что слова журналиста «в боксе не убирали и не меняли горшок с нечистотами по несколько дней» — ложь (действительно, в терапевтическом отделении чисто и нет специфического для больниц запаха). Что касается бокса, где находился Лихович, там постоянно проветривали и, чтобы больному не было холодно, ставили возле него калорифер — собственно, это видно на одном из фото.

Двухместная палата терапевтического отделения | Фото: Анна Довгошей

— Я не могу понять, почему этот журналист перекрутил факты. Мы ведь показали ему наши палаты, боксы, столовую. Рассказали о проведенном лечении его друга, выдали все выписки, чтобы он мог проконсультироваться с киевскими медиками. А в боксы мы помещаем больных с высокой температурой, чтобы изолировать других от возможной инфекции. Журналист сказал мне, что остался довольным увиденным, — сказала Марина Невойт. История болезни Николая Лиховича — у нее на столе:

— Первый раз он лежал у меня с 21 февраля по 3 марта. Он лежал со стенокардией и тогда выявили новообразование в легких. Было несколько консультаций с онкологами и фтизиатрами — они патологий не нашли... Перед выпиской его осматривал наш заведующей хирургией № 2 и рекомендовал провести дообследование в тубдиспансере и онкодиспансере, наблюдаться у хирурга по месту жительства. Лихович ушел от нас абсолютно спокойный и в удовлетворительном состоянии. За все время, что мы его лечили, он за свои деньги купил только упаковку линкомицина. А остальное было выдано через «Лікарняну касу Полтавщини». Через месяц звонит наша завотделением семейной медицины нашему начальству и просит: возьмите Лиховича на социальную койку, у него поднялась температура, а мы его оформляем в дом-интернат. Это было 30 марта.

Столовая  | Фото: Анна Довгошей

До этого Николай Лихович не обращался к докторам амбулаторно. Меньше чем за месяц у него началась гангрена двух пальцев ноги на фоне облитерирующего атеросклероза сосудов. Через полтора месяца, 17 мая, он умер в хирургии больницы № 2. В этот же день ему пришла путевка из собеса в Горбаневский гериатрический пансионат ветеранов войны и труда и была оформлена вторая группа инвалидности (с третьей туда не берут)...

Его лечили, ему оформляли документы в дом-интернат, куда он хотел, говорят врачи. Журналист утверждает обратное — не лечили, не оформляли, и обвиняет медиков в коррупции и невнимании. «Я, разумеется, не буду утверждать, что люди в белых халатах убили Николая. Это очень трудно доказать, даже проведя самые скрупулезные соответствующие экспертизы» — пишет он.

Санузел бокса для тяжелобольных  | Фото: Анна Довгошей

«Не злым тихим словом» автор вспоминает начальника Главного управления здравоохранения ОГА Виктора Лысака и начальника управления охраны здоровья Полтавского горисполкома Сергея Котова. Эти чиновники, по мнению Владимира Скачка, могли, но не захотели помочь человеку. И Лысак, и Котов в телефонном разговоре с «Полтавщиной» утверждают: то, что от их имени написал журналист, либо не соответствует действительности, либо вырвано из контекста.

Кстати, как рассказали «Полтавщине» медсестры, которые ухаживали за Лиховичем, человек он был одинокий — жена и дочь бросили его, уехав несколько лет назад в другую страну. Он жаловался медсестрам, что был судим и это не прошло даром. Об этих фактах Владимир Скачко не пишет в своей статье.

Сейчас в больнице № 2 — одна за другой проверки по фактам, изложенным в материале.

Кто прав в этой ситуации, а кто виноват? Пришло ли время Николаю Лиховичу умереть или его «залечили»? Врачи говорят — пациент был обречен. При наличии таких тяжелых заболеваний, какие были у Лиховича, можно лишь продлить жизнь пациента — с условием, что он будет следовать рекомендациям медиков. Журналист Владимир Скачко уверен: это в Полтаве, а в Киеве его другу помогли бы...

Анна ДОВГОШЕЙ, «Полтавщина»