Как никогда не ссорились Иван Федорович и Тарас Григорьевич

Среди сотен мифов, опутывающих историческую фигуру генерал-фельдмаршала Ивана Паскевича, просто не могла не быть самой заметной навязчиво распространяемая сплетня, что Паскевич лично терпеть не мог Тараса Шевченко и все норовил его «засунуть» в Сибирь или на Кавказ.

Хотя есть пример «обратного эффекта», когда уже Тарас Григорьевич «отзывался о генерал-адъютанте, генерал-фельдмаршале, графе Эриванском и светлейшем князе Варшавском Паскевиче не очень лестно».

Да нет же, они могли пересекаться в Малороссии, где частенько бывал «выкупленный из крепостнической неволи» и превратившийся в «господина» Тарас Шевченко, но Паскевич был тогда занят более важными государственными делами.

Они могли встретиться на Кавказе, но в бытность тамошнего наместничества Паскевича, еще не возникло Кирилло-Мефодиевское братство, результатом участия в котором стала «специальная» командировка Тараса Григорьевича в Казахстан.

Без тени иронии можно говорить, что они не знали друг о друге настолько, насколько этого хотелось бы их прямым и не очень потомкам. И все же, как сейчас модно говорить в молодежной среде — есть контакт!

В 1844 году с легкой руки издателя К.Жернакова в Санкт-Петербурге увидела свет книга Н.Полевого «Русские полководцы или жизнь и подвиги российских полководцев, от времен императора Петра Великого до царствования императора Николая I», состоящая из 12 портретов (гравюр) более чем известных военно-политических личностей. Имперский Цензурный комитет, «о фашистских штучках» которого мы можем прочитать в современных и более древних учебниках истории, 2 октября 1845 года выдал разрешение книги в печать.

В предисловии четко указано, что: «Портреты рисованные известным художником, Т.Г.Шевченко, и... сняты с известных оригиналов, хранящихся у потомков Русских полководцев, в Зимнем дворце русских царей и в общественных заведениях». То есть, без всякого сомнения, Шевченко был мастером копии, равно, как и мастером линогравюрирования.

Паскевич. автор Т.Г. Шевченко

Несмотря на то, что оригиналов портретов работ Шевченко не нашли по сей день, их качество признавали очень многие, даже «неистовый Виссарион» Белинский, которого сложно назвать «симпатиком» Шевченко. Но Виссарион Григорьевич все же отметил в своей рецензии на вышеупомянутое издание: «Портреты очень хорошие по отделке и, должно быть, очень сходны с теми, с которых сняты» (В. Г. Белинский, ПСС т. IX, М, 1955, С. 131). О мастерстве гравюриста говорилось и в Отчете Художественного Комитета по изданию его художественных произведений в том же 1844 году:

«Г[осподин] Шевченко доказал, что приложенные о нем попечения Общества не потеряны. Издание отличается немалыми достоинствами. Рисунки начерчены и выгравированы на меди (a l’eau forte) самим автором, смелою рукою. В них обнаруживается оригинальность, замысловатость, наблюдательность, эффекты освещения и выразительность». ( http://ua-kobzar.livejournal.com/tag/1844 ) хотя речь шла о гравюрах и офортах уже другого издания, то есть мастерство его признавалось.

Казалось бы, чего удивляться — известный в богемных кругах художник, сделал качественную работу, но...появился документ, так иного характера, где художник Шевченко себя «проиллюстрировал» с иной стороны, именно в отношении этой книги.

Вот свидетельство, которое оставил брат Тараса Варфоломей Шевченко: "Раз я йому розказав, як, бажаючи вчитися і знати, мені доводилось гнутися перед кожним, у кого можна було добути книжку. «Так, братику, так! — одповів мені Тарас, — і я спізнавався і дружився спершу з сторожами, а потім з найменшими школярами, покіль боком та скоком просунувся у ту святиню науки!.. Зате ж, як здав екзамен, так наробив такого, що сором тепер і згадувати! Як здав я екзамен та як почав гуляти, то опам’ятався тілько тоді, як минуло моїй гульні два місяці!.. Прочунявши, ото лежу собі вранці та гадаю: а що ж тепер діяти? Аж гульк! хазяйка прийшла та й каже: «Тарас Григорович! не маю чим дальш воювати! Від вас належиться мені за два місяці за квартиру, харчі і прачку! Або давайте гроші, або вже не знаю, що з вами й робити». Я попросив трошки підождати, а сам замислився, що й справді робити? Тілько що пішла від мене хазяйка, приходять приказчики, один услід другого, та все то за грішми: «Пожалуйте, — кажуть, — по счетцу-с». «Що його робити?!» — думаю; беру «счетцы» і кажу: «добре! лишіть счети, я передивлюсь і пришлю гроші», — а собі на умі: «коли то я пришлю і де добуду грошей?» Тілько що це думаю, приходить до мене Полевой і каже, що він гадає видати «двенадцать русских полководцев», то щоб я намалював йому портрети їх. Зрадів я, думаю: «правду люди кажуть: „голий — ох! а за голим бог“. Умовились ми з Полєвим, він дав мені завдатку, оцими грішми я й визволився з пригоди; та з того часу й зарікся, щоб раз у раз хазяйці платити попереду за місяць, бо добре знав, що в мене ніколи в кишені гроші не задержаться». В. Г. Ш[евченко], Споминки про Тараса Григоровича Шевченка, «Правда», 1876, № 1, стор. 26-27.

Вот такая история, хотя ответственность на ее объективности ее изложения лежит на ее авторе.

И хотя в своей живописи Шевченко все же нашел место Паскевичу, то в своей поэзии он не упоминает его вовсе, ни в своей «жесткой» комедии «Сон», ни в «Кавказе», посвященном его приятелю Якову де Бальмену. Никаких намеков, хотя тот же Пушкин возжигал салюты малороссам-покорителям тех грозных краев: «О Котляревский, бич Кавказа!»...

И все же Иван Федорович и Тарас Григорьевич пересеклись, и в этой истории Шевченко таки «обидел Паскевича», хотя точнее — обидели за него, те, кто ненавидели имена героев страны.

На старой карте британских разведчиков, тогда еще не высыхающего Северного Арала отчетливо виден залив Паскевича — самый большой залив этого региона озера. Он был открыт в 1849 году экспедицией лейтенанта А.Бутакова, в которой, на шхуне «Константин» принимал участие и Тарас Шевченко. Первое название этого залива было дано в честь нашего героя — генерал-фельдмаршала Ивана Паскевича, которого тогда знали хорошо и в здешних краях.

Позже, в 1961 году, когда уже высыхающее море детально исследовала экспедиция Л.Берга, вдруг «нашли политическую ошибку», и залив переименовали по фамилии одного из его «первооткрывателей» — Тараса Шевченко... Кстати остров императора Николая Первого тоже исчез, явив миру остров Вознесения с его легендарными ужастиками о бактериологической лаборатории.

Вот, пожалуй, и все — о «связях» фельдмаршала и художника, хотя для любителей мистической детализации можно упомянуть факт, что в Орской крепости, у служащего 5 линейного батальона Тараса Шевченко, ротным командиром был штабс-капитан Епанешников, который аккурат после службы с Тарасом Григорьевичем был переведен, как раз в егерский фельдмаршала князя Варшавского, графа Паскевича Эриванского полк. Хотя, это всего лишь детализация...