Мама, я вернулся! (к годовщине вывода советских войск из Афганистана)

Шумные базары Джелалабада и угрожающая тишина глиняных трущоб Герата, журчащая вода Герируды и мертвая зыбь песков Регистана, эхо кяризов Кундуза и зияющие пустоты пещер Пандшера, веселые таджики Самангана и угрюмые хазарейцы Бамиана, мавзолей халифа Али ибн Талиба в Мазари-Шарифе и туннели Саланга. Все это осталось там, где десять долгих лет НАШ солдат выполнял свой долг, который тогда идеологические «шишки» для чего-то назвали «долгом интернациональным». А интернационализм был совершенно не причем. На эту войну кто-то ехал по зову души и бурлящей пассионарности, кого-то везли поневоле, кто-то ехал просто туда, куда везли.

Там куда они приезжали, шла настоящая война. Но не та война, которую показывали по телевидению, где немцы шли шеренгами и гоняли на танках. Здесь все было не так. Здесь на любом повороте мог ждать фугас, взрыв которого срывал БТРы в пропасти. Здесь с каждой горы мог сорваться ввысь хвостатый «Стингер», грозящий поразить двигатель «вертушки». Здесь огрызнуться автоматной очередью мог любой дувал. Здесь предавали «дружественные офицеры армии ДРА», и роты попадали в «огненные мешки», здесь зажатые на горных дорогах колонны могли превратиться в братскую могилу. Здесь пленным отрезали головы, а любой «бача», получив от тебя конфету, мог тут же бросить под ноги гранату... Здесь было все, здесь шла война.

Советские гвардейцы-танкисты на родной земле

После, именно эту войну, как никакую другую, залили смрадной «пацифистской» грязью «по уши». Солдат и офицеров именно этой войны называли убийцами и заставляли каяться в «развязанной войне, которую мы проиграли». И многие, воевавшие на той войне, поверили, и стали считать себя убийцами и оккупантами. Кто-то просто спился, кто-то перерезал вены. Закончившаяся война продолжала пожирать своих участников.

Но войну никто не проиграл, более того, наши солдаты и офицеры вели войну умело и грамотно. Наши потери были трагичными, но они были сопоставимы геополитической значимости войны. Война закончилась предательством «горбачевых и шеварнадзов». И все же мы вышли из Афгана организованно и по графику, мы оставили в стране дружественный режим, который еще три года активно и удачно сопротивлялся исламским радикалам, которых поддерживало все «прогрессивное человечество». Теперь это «человечество» воюет со своими «питомцами». Причем воюет плохо, пополняя свежими могилками кладбища Бостона и Манчестера.

Та война обнажила раны и язвы тогдашнего общества. Она безжалостно демонстрировала некомпетентность и дилетантизм одних, и стратегическое мышление и талант других. Она стала «проявителем» трусости и отваги. Она указала на маразмы руководства и на честь молодых. Она подтолкнула военно-промышленный комплекс, намекнув, что на дворе не 1945 год. Она дала возможность получить свежий боевой опыт, ибо армия, которая не воюет, может превратиться в элемент праздничных парадов. Она продемонстрировала, что такое НАШ солдат — тот, кто мог совершать многокилометровые марши по горам с полной выкладкой, кто при помощи обычных инструментов доделывал на технике то, что не смогли сделать инженеры заводов, кто делился крошками раздавленного «сухпая» в засаде у Джабаль-Уссараджа, кто подрывал себя последней гранатой, кто закрывал товарища от выстрела моджахеда. А НАШИМИ на той войне были все — украинцы из Львова и казахи из Алма-Аты, молдаване из Ясс и литовцы из Каунаса, русские из Сибири и грузины из Зестафони.

Все это было, были ночные обстрелы и приземляющиеся в Союзе «черные тюльпаны», были захваты караванов и расстрелы душманских «бурбухаек», были маршевые броски на помощь сбитым летчикам и безжалостные бомбардировки аулов, были сожженные колонны «наливников» и задыхающиеся от перегрева стволы ДШК, были оторванные ноги и шепот «Спаси Господи». Они прошли через все, прошли для того, чтобы однажды открыть знакомую и так вспоминаемую ТАМ дверь и сказать: «Я вернулся, мама!»...

Виктор ШЕСТАКОВ для «Полтавщины»