Одиночество партии власти

Анализируя протестные высказывания наших читателей по поводу повышения тарифов на коммунальные услуги и прочих прелестей нашей «жизни», хотелось бы подытожить то, что давно было на языке и просилось на «бумагу».

То, что за год в государстве построена жесткая вертикаль власти — не отрицает никто, в том числе и оппозиция.

Разнятся только оценки этого факта. Партия Регионов не без справедливости замечает, что без структуры нельзя управлять, и реализовывать те или иные проекты. Оппозиция оценивает эту иерархию как наступление на демократию, хотя, возможно, такая оценка связана с тем, что в этой иерархии не нашлось места для неё самой.

Однако даже в странах, которые были исторически далеки от принципов демократии, власть ищет диалога не только с политической оппозицией, но и с обществом.

Яркий тому пример — решение президента Казахстана Нурсултана Назарбаева провести досрочные президентские выборы.

— Я вношу предложение о проведении досрочных выборов президента, несмотря на то, что этим почти на два года сокращается срок моих нынешних полномочий, — сказал Назарбаев, выступая с обращением к народу Казахстана.

И хотя никто не сомневается в его победе, но здесь важна сама позиция президента: опираться на общество, искать у него легитимности своей власти. Для электорально разделенной Украины это особенно важно.

Известный социолог Макс Вебер (1864-1920 гг.) выделил три чистых типа легитимного господства. Их легитимность может быть:

1. рационального характера, т.е. основывается на вере в легальность установленного порядка и законность осуществления господства на основе этой легальности (легальное господство); или
2. традиционного характера, т.е. основывается на обыденной вере в святость традиций и вере в легитимность авторитета, основанного на этих традициях; или, наконец,
3. харизматического характера, т.е. основывается на незаурядных проявлениях святости или геройской силы, или образцовости личности и созданном этими проявлениями порядке (харизматическое господство).

Как видим, для украинской власти более подходит первый тип легитимности, одна при этом ей необходим диалог с обществом. В этом контексте можно рассмотреть пример ещё одной страны по СНГ — Российской Федерации. 

Тем более, то, что произошло в Украине за год, в РФ длилось минимум пять лет. После прихода к власти в этой стране Владимира Путина, первое, что он начал создавать — это четкую и жесткую вертикаль власти. Он стабилизировал политическую жизнь в стране путем полной нейтрализации оппозиции и особо ретивых региональных элит. Кое-кто при этом оказался или на нарах или в Великобритании. Другие были куплены какими-то должностями, то есть стали частью власти. И наконец, третьи просто сошли на маргинез политической жизни и особых хлопот российской власти не доставляли и не доставляют поныне. На фоне «лихих 90-х» такая стабильность была воспринята большинством граждан России с оптимизмом. Страна получила своего «царя», который любит порядок. Ему многое простили. Даже множественные теракты на территории страны и всё-таки низкий уровень жизни. Во второй президентский срок Владимир Путин принялся реализовать конкретные социальные проекты. Благо — пресловутые нефтедоллары позволяли.

Мировой кризис докатился до России осенью 2008 года. На тот момент в нише российской оппозиции была пустота. И российская власть, которая исторически не терпит никакого оспаривания своей легитимности, а с теми, кто бросает ей вызов, расправляется быстро и эффективно, неожиданно стала искать диалог. Нет, не с оппозицией, а с обществом. Потому что во время кризиса власти нужен диалог с народом, который конституционно и есть её источником. Если диалог отсутствует, то все последствия кризиса будут отнесены не на счет кризиса, не оппозиции, а именно власти.

Что же мы имеем в Украине? Оппозиция раздроблена и деморализована. Хотя, честно сказать, здесь заслуга не только власти, но и самих оппозиционеров, которые по привычке не могут определить своего атамана.

Пятилетнее российское выстраивание вертикали власти произошло у нас за год. Теперь бы за такой срок повторить и российскую пятилетку реформ, да вот нефтедолларов у нас нет. Вообще никаких долларов. Из флагманов промышленности у нас осталась только металлургия. Звезда химпрома уже закатилась, и, учитывая непробиваемую позицию РФ по цене на свой газ, закатилась навсегда. Недавно в Давосе, среди финансовых «сливок» мира, Украина представила свой план реформ, где значились металлургия и какие-то многочисленные, и пока ещё таинственные инвестпроекты. Будем надеяться, что скоро они станут достоянием общественности.

Сотрудничество с МФВ носит для украинской власти какой-то трагикомический характер. С одной стороны, мы заимствуем крупные суммы денег, которые нам нужны, и которых у нас нет. С другой — выполняем неолиберальные условия Фонда. Вернее, украинская власть делает вид, что выполняет. Потому что условия МФВ — это фактическое уничтожение социальной сферы. И вот тут мы подходим к самому главному. Украинская власть будет вынуждена сохранить хоть остатки социального обеспечения, которые достались нам в наследство от Союза. Даже ценой срыва сотрудничества с МФВ. Потому что после его полного разрушения на фоне «выжженной оппозиции» — жди массовых протестов. И никакое Евро-2012 нам не поможет. Здесь можно быть уверенным на все 100%, что такие протесты будут «ренессансом» нынешней украинской оппозиции. Партия регионов с удивлением для себя обнаружит, что число её врагов в разы превышает все её ожидания. Нынешние противники — противниками и останутся, особенно из числа обитателей СИЗО. Однако и нынешние друзья вдруг окажутся по другую сторону баррикад.

Поэтому диалог с обществом для партии власти — не только логический, но и неизбежный вариант. Любые подковерные комбинации с профанацией идеи «всенародного обсуждения» — лишь усилят протестные настроения. А потерять доверие народа очень легко. Вернуть его сложнее, а порой, что часто бывает, — уже невозможно.

Ян ПРУГЛО, «Полтавщина»