Заместительная терапия: спасательный круг или легальная наркомания?

Заместительная терапия применяется в Украине уже 4 года, на Полтавщине — 3 года, метадон применяется около 2 лет. Заместительная терапия существует в Полтаве, Кременчуге, Комсомольске, Лубнах и Гадяче. Что же это для наркомана и общества — панацея или зависимость, контролируемая государством? Оказывается, что ни то и ни другое. Ответы по теме заместительной терапии — в эксклюзивном интервью главного врача Полтавского областного наркодиспансера Игоря Мацицкого. 

— Игорь Анатольевич, отчего ведутся эти нескончаемые споры по поводу заместительной терапии и конкретно по метадону? Кстати, давайте начнем именно с него. Что такое метадон?

— Метадон — это синтетический опиат. Появился на свет он в 50-е годы прошлого столетия. Применяется во всех странах по программе заместительной терапии. Также это весьма сильное обезболивающее лекарство.

Касательно же споров, то их природа мне непонятна. Слишком много уделяется этому внимания и, к сожалению, не медиками. Проблема уводится из разряда медицинских в политическую плоскость. Хотя это совершенно доказательный метод лечения, который применяется в более чем 40 странах мира на протяжении больше 30 лет. Когда мне задают вопрос, мол, а не подсаживаем ли мы наших граждан на синтетические наркотики, то я отвечаю, что далеко не все становятся участниками этой программы. 

Пациентами заместительной терапии становятся наркоманы со стажем наркотизации не менее 3 лет и не моложе 18 лет, которые предприняли не менее двух попыток лечения без применения заместительной терапии. Поэтому никто на наркотик не подсаживается. Половина из наших пациентов — ВИЧ-инфицированные. Почти все имеют опыт общения с правоохранительными органами, потому что любая попытка приобрести нелегальный наркотик — это преступление. Почти у всех были проблемы со здоровьем от передозировок и гнойные воспаления. Все они социально дезадаптированные — не приобрели семьи или потеряли её. Практически никто из них не работает или не работал никогда. Также у родных наркоманов постоянные проблемы с выносом вещей из дому и воровством. Вот эти все люди становятся участниками программы заместительной терапии. 

— То есть, вы считаете, что само употребление наркотика — это не зло? 

— Нужно спросить не у меня, а у родных наркоманов. И они ответят то же самое, что и я выше. Главная проблема — это ВИЧ-инфекции, проблемы с милицией и полная асоциализация. 

Человек же, принятый в программу заместительной терапии, применяет легальный наркотик в подобранной врачами дозе. Эта доза убирает все физиологические, психические, эмоциональные негативы от отсутствия наркотика, но не дает эйфории. Ведь все мы должны получать удовольствие от жизни: от творчества, от секса, даже от алкоголя в разумных дозах и условиях. А наркоман выбрал такой вот способ сосуществования с миром — через наркотик, такой у него уже обмен веществ. Поэтому заместительная терапия не убирает саму зависимость, а убирает все негативы, связанные с наркоманией. Ведь какой у наркомана алгоритм дня? Проснулся, нашел деньги на наркотик, нашел сам наркотик, нашел место, где его принять. Получил 2-3 часа эйфории и снова по кругу. На все остальное у него просто не остается времени. Поэтому заместительная терапия — это мостик между незаконным употреблением наркотика через законное, к, возможно, я подчеркиваю, возможно, полному отказу от наркотика.

— И каковы результаты?

— Если приводить конкретику, то более 50% наркозависимых трудоустроились, то есть нашли способ легально зарабатывать деньги. Другие обрели или вернули себе семью. 3 наркоманки родили абсолютно здоровых 4 детей. Ни один из 160 участников нашей программы не ВИЧ-инфицировался, не было передозировок, никто не получил гепатит С. Не все они, конечно, стали белыми и пушистыми, были и попытки выноса наркотика. Кстати, это одно из условий исключения из программы. Но главное, многие из них начинают понимать, что в этом мире можно жить без наркотика. Он получил утром свою дозу, которая убрала негативы от отсутствия наркотика, и пошел на работу, а с работы вернулся домой, в семью. Увидев, как много времени у него остается, у наркомана ломается прежний алгоритм дня, о котором я говорил. И вот потом он может, наконец, принять сам для себя решение о полном отказе от наркотика.

— После принятия этого решения нужна уже другая терапия?

— Мы ни в коем случае не ограничиваемся только заместительной терапией. Мы применяем все виды лечения, цель которых — подвести человека к полному отказу от наркотика. 

— И долго это может длиться?

— Время не играет роли. В развитых странах, таких как США, Германия, Швейцария заместительная терапия может длиться 20-30 лет. Им даже разрешают водить машину. Если наркоман сам не захочет отказаться от наркотика, то, поверьте, никакие врачи за него этого не сделают.

Ян ПРУГЛО, «Полтавщина»