Совесть Мамая

Александр Мамай рассказал всеукраинской газете о нюансах в управлении городом в условиях нехватки средств. Для удобства мы разбили это интервью на две части.

— Александр Федорович, с какими главными проблемами вы столкнулись два с половиной года назад, когда стали мэром?

— Тут было очень весело. На всех коммунальных предприятиях висели кредиты на общую сумму несколько десятков миллионов гривен. Под 36% годовых, представляете? Причем средства брали для выплаты зарплаты и оплаты собственной «коммуналки», т. е. фактически проедали. И начал я со встреч с руководством банков, где были закредитованы КП и городские службы. Договаривался о снижении ставок.

— Как такое возможно в наших условиях? Тем более если уже договора заключены?

— Да, это было непросто. Но договорился. На личных, так сказать, отношениях. Составили дополнения к договорам, уменьшили ставку до 14%. И потом почти два года экономили на всем, на чем можно, чтобы закрыть все кредиты. В конце прошлого года погасили не только проценты, но и тела кредитов, так что сегодня КП и те предприятия, где город выступает учредителем, никому ничего не должны. Зарплату их работникам, как и учителям и врачам, выплачивают день в день. А ведь прежде, к примеру, КП «Полтаваэлектротранс», троллейбусное управление, имело задолженность по зарплате почти за пять месяцев.

— Поделитесь опытом: на чем можно так сэкономить?

— Мы реформировали все полтавские жэки. Ведь каждая жилищно-эксплуатационная контора — это надо самим платить коммунальные услуги. Было у нас восемь жэков (а ведь руководителю, бухгалтерам, экономистам каждого из них идет зарплата). Сделали один. Причем сократили только административный персонал. А слесари, мастера, дворники и пр. продолжают работать.

— Какая была пропорция администраторов и тружеников?

— Начальство — 30%, работяги — 70%. А сейчас — 5% к 95%. Экономия получилась около 2,5 млн. грн. в год.

— Но ведь, с другой стороны, жителям города стало труднее получать все необходимые справки... Жэк-то теперь один.

Александр Федорович дает понять, что Полтава — город в общем-то небольшой.

— Я смотрю, у вас действительно довольно чисто. По крайней мере в центре.

— Не скажу, что с придомовыми территориями ситуация сильно улучшилась. Но ведь и не ухудшилась. Значит, решение перейти от восьми жэков к одному оправдывается. А из названной суммы, которую мы экономим, деньги идут на зарплату тем же дворникам.

Кроме того, мы получили возможность покупать необходимую технику. Вот пять новых мусоровозов заказали. Собираемся обзавестись машиной-«пылесосом» для уборки улиц. Миллион с чем-то гривен стоит, за полтора года себя окупит.

— С жэками понятно. А на чем еще экономили?

— Наши предшественники для выполнения различных работ приглашали предприятия со стороны. Скажем, асфальт укладывали харьковчане. Прикиньте: оплата проезда, проживания, суточные — все за счет городского бюджета. А мы отремонтировали свой асфальтовый завод, купили технику, взяли на работу более ста местных жителей, которые налог с зарплаты тут платят, а не в Харькове. И заработанные деньги здесь тратят.

— Но бесконечно экономить невозможно, есть ведь предел. Какие перспективы развития у города, за счет чего их можно реализовать?

— Тяжело сейчас зарабатывать. Инвесторов не то что мало — их вообще нет. Из предприятий, которые хоть можно назвать градообразующими, остается разве что «Лтава», бывший «номерной» — 20-й — завод. Там еще более-менее зарабатывают деньги. Свыше 1000 человек, средняя зарплата — 4–5 тыс. грн. при средней по городу — около 3 тыс.

Кого можно назвать инвесторами? Разве что компании, которые строят жилье. Делают это более-менее активно, но вижу, что по инерции: остался еще какой-то жирок у строителей. Между тем покупательная способность населения падает. Общаюсь с застройщиками, так что знаю: постоянно есть свободные квартиры. Не хотел бы выглядеть пессимистом, но если ситуация в стране не изменится, то рано или поздно все рухнет.

— К слову, о строительстве. Как складывается сейчас ситуация вокруг печально знаменитого строящегося дома по ул. Боровиковского, 11?

— Да, это большая проблема. Наш местный «Элита-Центр»... Масштабы, конечно, поменьше, чем в Киеве, но от этого не легче. Люди заключили договора с подрядчиком, заплатили деньги — и остались без квартир. Процесс тянется и тянется.

Мы с застройщиками за два года встречались, наверное, раз пятнадцать. Но как обяжешь их достроить? Частное предприятие, да еще и банкроты. Пытаемся хоть как-то помочь делу. Город взял на себя обязательство подвести к зданию все необходимые коммуникации (водоснабжение, канализацию, освещение). Это 10–15% общей стоимости дома. Первый миллион мы уже выделили.

— Обманутые вкладчики говорят, что было обещание взять дом на баланс городского управления капстроительства. То есть что достроит его город, а не бизнесмены, в отношении которых возбуждено уголовное дело.

— С этим довольно сложно. Переговоры ведутся, но необходимо оформить все правильно юридически. Если владельцы отказываются от недостроя и передают его на баланс города, то вкладчики соответственно должны перезаключить договора. Но на основании чего? Механизма нет.

— Еще один проблемный вопрос, который очень беспокоит полтавчан. В помещении бывшего детсада в микрорайоне Левада давно уже действует центр детского творчества, где работает множество разнообразных кружков. Говорят, что здание хотят отобрать.

— Хочу развеять все эти домыслы. Никто никогда не собирался убирать оттуда детский центр. Ситуация там такая. Прокуратура Ленинского района, на территории которого находится садик, провела проверку. Выяснили вроде, что были «мертвые души». Ну, знаете, распространенное сейчас явление: чтобы получать определенную зарплату, пишут «учреждение посещает столько-то детей». А на самом деле их куда меньше.

Прокуратура возбудила по факту уголовное дело, стали разбираться. Выяснилось, что в штатном расписании есть должность водителя, но нет машины, а директриса арендовала ее у какого-то своего родственника. Она написала заявление по собственному желанию, теперь там другой руководитель. Есть, понятно, недовольные (еще бы: не работая, получать зарплату, и вдруг лишиться такого дохода), кто-то из них будет на всем этом спекулировать, распускать всяческие слухи.

— Но то, что финансирование детского центра сократили, правда?

— Я вам хочу так сказать. Там было восемь сторожей по штату. А за глаза достаточно четырех. Каждый получает 1,5 тыс. грн. плюс налоги. Это 2200. Четыре сторожа — 10 тыс. грн. В год — 120 тыс. И т. д. Но кто занимается с детьми, в частности руководители кружков, все до единого остались, никто не сокращен. И центр будет работать. А решение, принятое на сессии: на столько-то тысяч урезать расходы на внешкольное образование, трактовать можно по-разному. Можно поднять крик — дескать, «отобрали деньги у детей». А можно иначе — «наша фирма в ваших услугах не нуждается».

Продолжение интервью пожалуйста читайте в наших следующих публикациях.

«Полтавщина»