Отец осужденного милиционера считает дело сфальсифицированным

— Уголовное дело следователь прокуратуры возбудил по фальшивому заявлению потерпевшего, — говорит Виктор Войтенко. — К тому же, из дела исчезли свидетельские показания.

Разные версии

Событие произошло 25 декабря 2008 года. Помощник оперуполномоченного Полтавского областного главного управления милиции Дмитрий Войтенко поздно вечером возвращался домой с работы на родительской машине «Деу-Сенс». Машину вела мать милиционера. На центральной улице пригородного села Мыльцы (там живет милиционер с родителями) авто обогнали четверо молодых людей. Они шли по обочине заснеженной дороги из местного магазина, где проводили время за пивом. О том, что ребята его употребляли, позднее, во время расследования, будут свидетельствовать продавцы заведения.

Дальше, соответственно показаниям Дмитрия, они с матерью услышали удар в правую заднюю дверцу автомобиля. Милиционер сразу сообразил, что ударил кто-то из прохожих. Попросил мать остановиться, вышел из машины, увидев серьезную вмятину на дверце, подошел к ребятам. Узнал односельчан и стал выяснять, кто же нанес удар. Начался скандал. Внезапно один из них бросился на милиционера с кулаками, ударил его в лицо. И, как настаивал Войтенко и во время следствия, и во время суда, чтобы защититься, он вытянул из кобуры пистолет, предназначенный для выстрелов резиновыми пулями. Сначала милиционер якобы выстрелил в воздух, потом, когда нападающий сбил его с ног, произошел случайный выстрел. Пуля попала в щеку парня.

Потерпевший же, Александр Ковригин, и трое других ребят опровергают версию милиционера. Все четверо утверждают сейчас, что Ковригин не бил машины, а придержался рукой за ее багажник — поскользнулся на дороге. Как и то, что не лез в потасовку (хотя о наличии гематом на лице милиционера есть вывод судмедэксперта, которой осматривал его после случившегося), а обе пули милиционер направил ему в голову.

«Во время расследования из уголовного дела исчезли документы»

— Сначала, когда на место события выехала опергруппа из Полтавского райотдела милиции, свидетели и потерпевший рассказывали совсем другое. Говорили, что Ковригин, будучи сильно пьяным, ударил автомобиль, а когда он полез в драку, я сделал предупредительный выстрел, что пистолет второй раз выстрелил случайно... Но во время расследования эти документы из уголовного дела исчезли, — утверждает Дмитрий Войтенко.

— Это неправда, все материалы на месте, — в телефонном разговоре сообщил журналисту Юрий Криливец, прокурор Полтавского района. — Предъявлять обвинение прокуратуре в данном случае — позиция защиты милиционера. Он виноват, однозначно.

Впрочем, в материалах дела, копии которых предоставил Виктор Войтенко, есть лишь часть упомянутых материалов. Это подтверждает и справка, которую по требованию судьи Полтавского районного суда Виктории Герасименко предоставили из райотдела милиции, работники которого выезжали по вызову на место события. В справке за подписью и. о. начальника райотдела Евгения Бондаренко сказано, что во время начальной проверки были составлены протоколы осмотра места события, автомобиля Войтенко, отобранные образцы пятен бурого цвета (крови), опрошены три свидетеля. Это своими рапортами подтверждают и следователь с оперуполномоченным уголовного розыска райотдела. Все документы были приобщены к материалам проверки, которые были зарегистрированы в райотделе милиции и 26 декабря 2008 года отправлены в прокуратуру Полтавского района. Но в уголовном деле есть только упомянутые два протокола, объяснения свидетелей и потерпевшего отсутствуют.

— На каком этапе досудебного расследования исчезли документы, я не знаю, — говорит Виктор Войтенко. — Расследование проводили два следователя прокуратуры. Но, как бывший офицер милиции, уверяю: исчезновение материалов дела — чрезвычайное событие, повод для служебного расследования. Я сообщал об этом в генпрокуратуру. Оттуда мое письмо отправили в областную прокуратуру, а дальше в районную. Круг замкнулся.

Шапка в деле

Еще один противоречивый момент в деле — шапка пострадавшего.

— Первая пуля пробила мою трикотажную шапку и по касательной травмировала мне ухо, — рассказал журналисту Александр Ковригин. — Вторая, пробив щеку, попала в гайморовую пазуху. Когда меня прооперировали, и я пролечился, отнес шапку в прокуратуру.

Пока Александр Ковригин лечился после операции, 8.01.2009 года прокуратурой Полтавского района было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по его заявлению. Объяснение этому — невозможность установить степень тяжести причиненных ему телесных повреждений, поскольку пострадавший не прошел судмедэкспертизы, направление на которую, по утверждению следователя, выдали ему под подпись в прокуратуре. Сообщение об этом Александр Ковригин получил из прокуратуры за подписью прокурора района Юрия Криливца. А 22 января Юрий Криливец отменяет это постановление на основании того, что проверка была проведена неполно и поверхностно, и отмечает, что необходимо «принять исчерпывающие меры, направленные на оперативное выполнение назначенного судебно-медицинского обследования Ковригина А. С.».

Пулю, которую хирурги вытянули из гайморовой пазухи травмированного, вместе с шапкой следователь направил на экспертизу в Харьков. И, согласно результатам экспертизы, частички полимерного материала, найденные на шапке, совпадают с материалом пули.

— Более полную картину можно было получить, исследовав шапку на наличие на ней крови или пороха, — говорит отец обвиняемого Виктор Войтенко, он же его представитель в суде. — Вопрос, почему, направляя шапку на экспертизу, следователь не заинтересовался этим, так и повис в воздухе. «А потому», — ответил представитель обвинения в суде на вопрос нашего адвоката. Очевидно, это должно было означать, что следователь — процессуально независимое лицо и не должен давать объяснения своих действий. Экспертизу шапки провели только 28 февраля, Александр Ковригин был прооперирован 30 декабря. Уже максимум на следующий день можно было пулю и шапку отправлять на экспертизу. Если, конечно, шапка была!

«Под заявлением не моя подпись»

Автор материала 24 ноября присутствовала на судебном заседании среди других журналистов. О представителях СМИ суд предупредили.

Представитель обвиняемого Виктор Войтенко задал вопросы потерпевшему, почему тот в своем заявлении, которое и дало повод начать прокурорскую проверку, а со временем и возбудить уголовное дело, по факту причинения ему телесных повреждений Дмитрием Войтенко, утверждал, что первый выстрел милиционер сделал в воздух.

— Я такого не говорил, — заявил в судебном заседании Ковригин.

Судья Герасименко попросила его подойти и посмотреть на заявление, которое находилось в материалах дела. Сделав это, Александр Ковригин продолжал утверждать, что этого заявления он не составлял, что под ним стоит не его подпись...

14 декабря 2009 года суд признал Дмитрия Войтенко виновным в совершении преступления, предусмотренного первой частью статьи 122 Уголовного кодекса Украины (умышленное причинение телесного повреждение средней тяжести). Милиционер осужден к двум годам ограничения свободы. И подсудимый, и потерпевший, и прокуратура подали заявления на обжалование приговора в апелляционном суде. Суд оставил приговор без изменения. Дмитрий Войтенко сейчас находится в больнице с диагнозом «нервный срыв». Пока милиционер лечится, будет рассмотрена его кассационная жалоба.

Копии документов предоставлены Виктором и Дмитрием Войтенко.