Когда приговор судьи как мародерство солдата
Вероятно, нет более тяжких преступлений, чем убийство и изнасилование. Последнее порицается даже в уголовной среде.
Но и оценки этим преступлениям со стороны вполне добропорядочных граждан подтверждены соответствующими статьями Уголовного Кодекса Украины. Более того, в прошлом году Верховная Рада приняла Закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Украины (относительно усиления ответственности за преступления против половой свободы и половой неприкосновенности личности)». Если до этого изнасилование каралось лишением свободы на срок от 8 до 15 лет, то сегодня — от 10 до 15 лет. Если же изнасилование совмещено с убийством, то такие действия могут повлечь и пожизненное заключение.
Например, в апреле этого года на Сумщине мужчина убил 39-летнюю мать, а потом изнасиловал её 17-летнюю дочь. Прокуратура и милиция рассчитывают, что суд привлечет обвиняемого к пожизненному заключению. Так уж принято в народе, что за такие действия убийцу и насильника не называют даже человеком. Изверг — да. Человек — нет. Отсюда и обоснованная позиция государственного обвинителя.
Но как быть в том случае, если некий суд и некие конкретные судьи выносят убийце и насильнику приговор, который можно сравнить с наказанием за кражу курицы? Как быть, если Фемида уравновешивает на своих весах правосудия эти два преступления?
Чем руководствуется в таких случаях суд, и каковы причины таких приговоров, которые больше похожи на приговор самому обществу и государству?
На ум приходит аналогия с мародёрами. Уж не знаю, почему именно это сравнение, но первая мысль, даже спонтанная, иногда попадает в «десятку», а дальнейшие прицельные и взвешенные «выстрелы» разума бьют мимо.
Итак, мародер — грабитель, разоряющий население в местах военных действий, снимающий вещи с убитых и раненых на поле сражения, занимающийся грабежом в местах катастроф, — говорится в историческом словаре.
Понять психологию мародёра несложно. Пользуясь хаосом, он просто грабит и тем самым поправляет свое материальное положение. И мародерствовать нужно быстро — грабь сейчас, ведь завтра уже может и не придется. По законам военного времени такое преступление жестоко карается, вплоть до расстрела. Иногда это сдерживает потенциальных мародёров, но если мародерство не карается и даже поощряется командованием, то глобального грабежа не избежать.
Возможно, эта психология и логика мародера чем-то сходны с удивительной близорукостью судьи. Он грабит сейчас, он спешит, потому что знает, что завтра может уже не придется. Во-вторых, он грабит, потому что знает настроения своего «командования» — если обозов нет (и уже давно), то добывать себе на пропитание и обмундирование приходится самому. Естественно, за счет других. Благо, что в руках у тебя своеобразное оружие — весы Фемиды.
И напоследок, почему этот судья-мародер именно «грабит», кого он грабит?
Да нас грабит. И даже наших детей, рожденных и нерождённых. Грабит защищенные законом права. И, как следствие, крадет у нас не одежду и не столовое серебро, замотанные в грязную простынь, а веру в возможность хоть когда, но жить в правовом государстве.
, «Полтавщина»