Нефедовичу вернули его Porsche Cayenne

Из 17 приглашённых свидетелей 11 не явились. Также не пришли потерпевшие и их представитель, хотя первых вызывали. Многие допрошенные не помнили события 2-летней давности, давали показания, которые отличались от показаний следователю. По ходатайству адвоката подсудимого, автомобиль Porsche Cayenne, который сейчас находится на штрафплощадке ГАИ, передадут на ответственное хранение жене Леонида Нефедовича.

Врач-нарколог: «Я не совсем меняю [показания]. Это было моё эмоциональное состояние».

Первого суд заслушал врача-нарколога Кременчугского наркодиспансера, который в ночь трагедии осматривал водителя Нефедовича и пассажира К. Врач рассказал, что был в ту ночь дежурным. К нему инспектор ГАИ привёл двух человек. Они вошли в кабинет и сели на одну кушетку.

— Нефедович отказался называть свои данные и от осмотра отказался, — сказал врач. — Согласно статьи 29 Конституции Украины и Закона, который регулирует проведение экспертизы, я его оставил и начал осматривать К. Он был в очень сильном состоянии алкогольного опьянения. В кабинет зашли начальник Автозаводского РОВД Л., замначальника горуправления милиции Ш. и ещё двое (один из них представился адвокатом Ш.) Они стали говорить нехорошие слова в сторону Нефедовича. Л. Приказал забрать его.

— Вы составляли акт осмотра? — спросил прокурор.

— Нет. Я не провёл для этого необходимых исследований... Я записал со слов инспектора фамилию, имя, отчество. В графе ’’запах алкоголя’’ написал, что имеется запах алкоголя.

— От кого шёл запах?

— В кабинете стоял резкий запах алкоголя от К. Они сидели бок о бок.

— Вы написали, что запах был от Нефедовича...

— Это было неправильно. Очень трудно было определить конкретно, от кого шёл запах. Я в протоколе не делал выводов о состоянии Нефедовича.

Адвокат подсудимого попросил рассказать врача о том, как правильно в 2008 году проводили освидетельствование. Во-первых, оценивали внешний вид (цвет кожи, языка, слизистых оболочек). Во-вторых, определяли давление, пульс, частоту дыхания, тремор век, рук, устойчивость. В-третьих, проводили пробу Рапопорта (дыхание в трубку).

— Если у моего подзащитного был перелом кости носа со смещением, мог ли он дышать для пробы? — спросил адвокат врача-нарколога.

— Он не может в таком случае набрать нормально воздух и выдохнуть. А нужно это сделать с усилием. Это затруднено.

— В кабинете была возможность взять на анализ кровь или мочу?

— Можно было сделать, если бы была нужда. Для этого человек должен быть согласен.

— Милиционеры предлагали Нефедовичу взять кровь?

— Они начали ему говорить: «ты такой сякой». Услышав, что он отказался, его забрали. 

— Вы настаиваете на записи «запах изо рта»? — Адвокат.

— Не настаиваю.

— Повреждения, психологическое состояние могли ли бы повлиять на цвет кожи?

— Всё отражается на лице. Это защитная реакция организма. Она может быть какой угодно, вплоть до медвежьей болезни.

Далее врача спросил судья. Он зачитал его показания следователю: «я зафиксировал телесные повреждения, покраснение лица (косвенный признак опьянения), запах алкоголя». — Давали вы эти показания?

— Я находился под влиянием шока... Возможно, это расходится с тем, что я говорю сейчас...

— Почему меняете показания?

— Я не совсем меняю. Это было моё эмоциональное состояние. Меня пытались убедить, что так надо, что совершить такое можно было, только будучи в состоянии алкогольного опьянения. Я находился под влиянием...

— Пусть свидетель скажет, почему записал, что у Нефедовича было «покраснение лица», — попросил прокурор.

— У него это было, но, скорее всего, из-за повреждения уха — там была кровь. 

Сотрудник патрульной службы: «Я не менял [показания]... просто подзабыл мелочи...»

Вторым свидетелем выступил милиционер, который вместе со своим напарником находились неподалёку места трагедии. Подбежав к месту ДТП, он увидел машину, много людей, которые кричали и матерились на мужчину (Нефедовича). Второй, пассажир, сидел в машине. Увидев изувеченные тела, милиционеры вызвали ГАИ и «скорую».

— Мы разняли людей, — говорит свидетель, — я стал рядом с ним, чтоб его не трогали. После напарник остался с ним, а я пошёл к трассе, где лежали тела.

В ходе заседания милиционер заявил, что слышал, как Нефедович и К. смеялись, когда ехали на обследование. При этом он сказал, что вместе их не видел... 

— Я подводил водителя к «скорой», сажал и высаживал. Я чувствовал запах алкоголя, — заявил свидетель. 

— Водитель был окровавлен? — спросил адвокат.

— Я не помню. Столько лет прошло...

— Тогда почему вы помните запах алкоголя, а крови на лице не помните?

Далее суд пытался добиться истины от свидетеля — был ли Нефедович с К. или нет. В протоколе, который составлял следователь, «они без причин смеялись», «были пьяны». А со слов свидетеля в суде выходит, что водитель смеялся сам...

— Я не меняю показаний... просто подзабыл мелочи... — объяснил милиционер.

Подсудимый спросил, как свидетель мог чувствовать запах алкоголя, если он (Нефедович) закрывал разбитое лицо марлей.

— На мой взгляд, он был пьян, — ответил милиционер.

«Я следил за джипом. Он от Водоканала ехал на повышенной скорости»

Третьим свидетелем выступил бывший милиционер, который в ночь трагедии возвращался домой из Автозаводского райотдела милиции. Он рассказал, что, будучи возле McDonald’s, увидел «джип», который на повышенной скорости ехал со стороны Водоканала. Он проехал от него метрах в 30-40. После парень услышал «резкий хлопок», увидел как машину повело влево, она выехала на клумбу. 

— Я перешёл на остановку [«Вечно живым по направлению на Молодёжный»], — рассказывает свидетель. — Решил подойти к машине, но после того, что увидел (разорванные тела — ред.), я решил не подходить.

Парень сказал, что около 15-ти минут стоял и ждал маршрутку. Не дождался и пошёл обратно в райотдел. По дороге встретил двух сотрудников милиции (один из них был начальником следственного отдела в городском отделе милиции). Я сообщил им о том, что случилось.

— Видели ли вы людей, которые шли [у дороги, переходили дорогу]? — спросил адвокат подсудимого.

— Нет, не видел.

— Шёл ли дождь?

— Покрытие было влажным. Я шёл без зонта.

— Вы говорили следователю, что видели автомобиль, следили за ним и он проехал мимо вас? Это так? — спросил судья.

— Не буквально. Я на одной стороне движения был, а он на другой... 

«Ничего не видел. Увидел, что куски разлетаются от машины»

Следующий допрошенный свидетель — парень, который отдыхал с другом и двумя девушками в баре «Балтика» (возле Дворца «КрАЗа»). Он рассказал, что они вышли покурить на улицу, стояли на дорожке между Дворцом и баром.

— Я услышал громкий хлопок, — рассказывает он, — подумал, что у таксиста взорвался газовый баллон. Я позвонил в «скорую». Мы побежали к дороге. Я увидел пол-человека... позвонил в «скорую» ещё раз.

— Что вы видели в момент хлопка? — спросил прокурор.

— Ничего не видел. Увидел, что куски разлетаются от машины, Автомобиля уже не видел. 

Свидетель со своим другом стали останавливать автомобили, которые двигались по дороге, где произошла трагедия. 

Врач «скорой»: «Он отказался от осмотра. После того, как его в машину милиции посадили, стал покладистей» 

Следующий свидетель — врач «скорой», который выезжал на место происшествия и оказывал помощь водителю и пассажиру Porsche. Он предупредил, что это было давно и он может не помнить всего, поэтому «как в карточке написано (оформляется при оказании помощи), так и было».

— Вы не помните? Вы часто выезжаете на такие ДТП? — спросил судья.

— Да. Я врач высшей категории.

Далее врач рассказал, что при обследовании Нефедович вёл себя «зверхньо». 

— Мол, чего пристали? Я вас не вызывал, — говорит свидетель, — он отказался от осмотра. После того, как его в машину милиции посадили, стал покладистей. Я осмотрел его и поставил диагноз.

— Как он вёл себя? — спрашивает судья.

— Не было видно, что он грустный, сожалеет... Возможно, были другие психотропные препараты, но это эксперт должен был дать ответ... 

— Смеялся ли подсудимый? — спросил прокурор.

— Не смеялся, но выражение лица... сожаления не было.

Далее выяснилось, что врач не помнит, были ли Нефедович с К. в машине «скорой» вместе или по отдельности. 

— Я слышал запах алкоголя от него и в машине, и на улице, — заявил врач.

— Вы говорите, что не увидели сожаления у моего подзащитного, — продолжил задавать вопросы адвокат, — у него был перелом носа со смещением, шла кровь. Как можно определить было ли сожаление?

— Он сидел с таким видом. Как будто это всё чепуха. 

— Он закрывал чем-то лицо или нет?

— Я не помню.

Далее судья зачитал то, что врач записывал в карточке и показания, которые он давал следователю относительно состояния здоровья Нефедовича. Среди них значилось: «тахикардия, запах алкоголя изо рта, нарушенная координация движений, давление 150/90... сотрясение головного мозга, закрытая черепно-мозговая травма, ссадины и ушибы головы, закрытый перелом носа». Нефедовичу сделали туалет ран и рекомендовали консультацию у нейрохирурга. 

— Чем обрабатывали раны? Я не помню... Скорее всего перекисью водорода.

Свидетель: «Кто был за рулём?» — спрашивали друг друга

Последним свидетелем 6 июля выступил сотрудник патрульной службы милиции, напарника которого в этот день уже опрашивали. Они находились на маршруте патрулирования у дома 24 на ул. Киевской, как услышали удар. Они пошли в его сторону, а как увидели, что произошло — побежали. 

— Я увидел машину, много людей, — говорит милиционер. — Одного держали за рукава. Я остался рядом с ним, а напарник пошёл к трупам. Пассажир сидел в автомобиле. Я вызвал подмогу. Потом нас забрали в оцепление. Мы до 5 утра стояли. 

— Кто-то бил водителя? — спросил прокурор.

— Я этого не видел. Я стоял рядом, чтоб ему ничего не сделали. 

— Вы общались с ним? В каком состоянии он был?

— Нет, я не общался, я стоял рядом. Был явный запах алкоголя. Они вели себя неадекватно.

— От кого был запах?

— И от водителя, и от пассажира. В карете скорой помощи рассказывали анекдоты, смеялись.

Согласно показаний этого свидетеля, и пассажир, и водитель всё время были вместе. Патрульные подводили их к «скорой», сажали, сопровождали. 

— Вы действительно слышали как они рассказывали анекдоты? — спросил адвокат.

— Ну, реплики на юмористическую тему. Мол, «кто был за рулём?» — спрашивали друг друга. 

— Заметили ли вы шоковое состояние?

— Может, это и был шок. Я не врач — не знаю.

— Закрывал ли лицо [водитель]?

— Чем-то закрывал.

— А как вы запах слышали?

— Он же не постоянно закрывал.

2 ходатайства со стороны защиты

Адвокат подал на рассмотрение суда два ходатайства. Первое — о проведении комиссионной судебно-медицинской экспертизы для установления состояния здоровья Нефедовича, поскольку последние 3 месяца нахождения в СИЗО он жалуется на головные боли. Надлежащего амбулаторного лечения, начиная с момента аварии подсудимому не оказывалось. Это ходатайство суд удовлетворил частично — он постановил вытребовать в лечебных заведениях, где пребывал подсудимый, все медицинские документы. Но комиссионную экспертизу назначать сейчас он не счёл возможным. Она проводится только при предоставлении материалов уголовного дела, а их сейчас рассматривает суд и не все свидетели ещё опрошены.

Второе ходатайство суд удовлетворил — автомобиль Porsche Cayenne отдали на сохранение жене подсудимого. Поскольку материальные и моральные претензии потерпевших были удовлетворены, то оставлять автомобиль на штраф-площадке ГАИ больше не имеет смысла — решил суд. Свидетелей, которые в очередной раз не явились в суд, опять вызовут туда через милицию.

Станислав КОНСТАНТИНОВ, «Кременчугский ТелеграфЪ»